Колдуны и капуста. Андрей Уланов

указывает на наличие в отцовской крови изрядной примеси темных сородичей, ибо представители сильного пола склонны пропускать себе подобных вперед только в том случае, когда готовятся вонзить предательский клинок в удобно подставившуюся спину.

      – Спасибо, что не артист, – серьезно отозвался Уин.

      – Ну, нынешним императорам далеко до своих древних товарищей по профсоюзу, – засмеялся эльф. – Если даже и сжигают столицу, то не свою, а вражескую. Да и то скорее по недомыслию, чем по сознательному умыслу.

      – Фил, а правда, – вопрос родился у Малыша неожиданно, словно внезапно налетевший шквал, – что он был эльфом?

      – Он – это Наполеон или Нерон? – улыбаясь, переспросил Филандеваль. – Впрочем, ответ все равно один – я не знаю.

      – Неужели? А мне иногда кажется, что вы знаете все и обо всем на свете.

      – Иллюзия, не более того. – Малыш и торговец шли в сотне шагов от берега, и рокот прибоя странным образом вторил певуче-мягкому голосу полуэльфа. – Подумайте сами, Уин, ну разве может преуспеть в познании этого бескрайнего мира скромный торговец жемчугом? Да, я склонен разнообразить редкие часы своего отдыха, вкушая плоды не только хлебного дерева, но и того, что принято именовать просвещением, однако это не более чем склевывание крупиц со столов великих.

      – Фил, ваша скромность может соперничать лишь с вашей же образованностью и доходящей до чопорности вежливостью – это известно каждому моллюску от Новой Зеландии до Алеутов! Так что приберегите все это пышное красноречие для будущей миссис Фань и просто ответьте на вопрос!

      – Я говорил тебе, что ты чертов маленький упрямец? – К радости Малыша, Филандеваль наконец в очередной раз счел, что обращение на «вы» также относится к «пышному красноречию и доходящей до чопорности вежливости». – А?

      – Тринадцать за все время нашего знакомства, из них два – за последнюю неделю, – отозвался Уин.

      – Поставь еще один крестик… и давай присядем. Я, видишь ли, на самом деле вышел не только из-за учиненного нашими друзьями филиала Везувия. Кажется, – озабоченно произнес полуэльф, сосредоточенно вглядываясь куда-то в глубь себя, – последняя бутылка джина была лишней… или не она, а флакон здравура после ленча?

      – Интересно, ты блюешь так же изящно, как и делаешь все остальное?

      – Возможно, тебе сейчас представится случай… о, черт!

      Малыш все же решил проявить деликатность и отвернулся, старательно не обращая внимания на звуки за своей спиной.

      – Платок нужен? – наконец деликатно спросил он.

      – Благодарю, у меня сво-о…

      – Эй, а ты, часом, не отравился?

      – Не думаю.

      Уин секунд пять пытался подобрать название для цвета, в который накатившая бледность окрасила точеное лицо полуэльфа. Не белый, нет – снежно-белым был батистовый лоскут, который Фил прижимал ко рту. А этот цвет он видел совсем недавно. Видел у… Точно! Малыш с трудом удержался от щелчка пальцами. Ручка трости вексиль-шкипера из мумаковой кости имела точь-в-точь такой же оттенок.

      – Не