Звёзды Платона. Александр Архипов

начал гладить, ощущая пальцами насколько отощало животное. Нащупал потрёпанный ошейник из брезентового ремня, а к ошейнику была прикреплена самодельная бляшка. «Шарик» – было выцарапано на ней. И в/ч 42462.

      – Парни, это наша собака! Это Шарик! Он русский! И военный! – срывающимся голосом заорал Платон.

      Подбежали ещё несколько бойцов. Несколько пар рук тормошило, гладило Шарика, а тот стоял, уткнувшись Платону в живот и тихо поскуливал. «Родные вы мои! Наконец-то я вас нашёл…» Наверное, так.

      – Бойцы, по машинам! Привал только через три с половиной часа, – объявил подошедший взводный.

      – Товарищ лейтенант! Разрешите взять Шарика! Он наш, потерялся, наверное. Смотрите какой он, пропадёт ведь. Пожалуйста, – дрожащим мальчишеским голосом просил Лёха, – с ним проблем не будет, я обещаю.

      – Ну, что ты! Я и сам хотел вам предложить Шарика с собой взять. Как в польском кино, помните? Только вот накормить и напоить его надо. Немецкая овчарка похоже, у моего отца такая была. По машинам! – крикнул взводный, ещё до конца не понимая, как высоко взлетел его авторитет среди этих мальчишек со взрослыми автоматами.

      Платон затолкал Шарика внутрь БТРа (бронетранспортёр). Пса уложили на матрац, открыли пару банок с мясной кашей, накрошили туда кусков лепёшки и подали… Платон обратил внимание, что пока открывали консервы и салон наполнялся ароматами специй и говяжьего жира, пёс безучастно лежал, положив голову на лапы. Странно. Оживился и начал жадно есть пищу только после того, как Сашка Дягилев силком сунул кусок каши ему в пасть. Съел всё и просил ещё. Но было нельзя давать много. Зато много дали воды. Пил жадно и долго. Да так много, что через полчаса запросился… Пришлось остановиться и три минуты ждать, пока он встанет, наконец, на четыре лапы. И так повторялось ещё пару раз. Правая гусеница бронемашины не просыхала. Но никто не сердился. Мужики понимали!

      На дневном привале, после перекуса, к Платону подошел Мишин. Погладив нового бойца, он присел на тёплый камень и сказал, обращаясь к сидящим поблизости разведчикам:

      – Я кажется знаю, что случилось с нашим товарищем Шариком. Шарик – собака – сапёр. Судя по изношенному ошейнику, в Афгане уже давно. Эти собаки натасканы на поиск неглубоко заложенных мин. Работают в паре с сапёром. После обнаружения мины, собачка подаёт сигнал, подходит сапёр, а собачку отсылает на безопасное расстояние, от греха. В нашем случае «грех» случился, произошёл подрыв. Что уж там приключилось с сапёром, остаётся только гадать, а вот Шарик, в результате контузии, потерял нюх. То есть превратился в нерабочую собаку. А такие не нужны. Таких списывают.

      – Как не нужны? Куда списывают? Это, что получается? Военный пёс честно выполняет свой долг, спасает жизни своих солдат. Пашет за миску каши, а потом случается беда… Товарищ прапорщик, их просто убивают? Чтобы не кормить? – возмущённо скрипит зубами Сандро.

      – Я знаю несколько случаев, когда раненых заслуженных собак ребята с собой домой забирали. А этого бедолагу… Пёс то молодой ещё. Года три, не больше. Нюх пропал, а слышит