О покушении на преступление по началам науки и современным законодательствам. А.Н. Орлов

Чёрт, говорил я Светке, сотри губы свои красные. Нет ведь…

      – Какая ещё Светка? – слёзы градом лились из моих глаз, а руки, продолжавшие держать рубашку, мелко затряслись.

      – Савченко. А чё, имеет значение, какая Светка? – он уставился на меня, как будто мы говорили о том, какой шкаф лучше купить на дачу.

      – Женя, ты  мне… изменил?

      – Ну, милая, не задавай глупые вопросы, если сама всё видишь. Уже не в первый раз, между прочим.

      – Ч-ч-то? – прошептала еле-еле.

        Рубашка вывалилась из рук на пол, и я осела без сил на кровать. Мне казалось, ещё слово, и я потеряю сознание.

      – Не знаю, как ты раньше не замечала. Я думал, ты знаешь, что я такой. Любвеобильный, так сказать.

        Внезапно накатила такая злоба, что думала, ещё немного – и это чувство просто порвёт меня на мелкие кусочки.

      – Собирай вещи. И уходи. Я больше не желаю тебя знать.

        Женя ухмыльнулся. Именно на это он и рассчитывал. Меня он выучил очень хорошо и знал, как повернуть ситуацию так, чтобы я думала, что выгнала его сама. Я не заметила из-за слёз его ухмылки и, собрав волю в кулак, ушла в кухню. Не хочу смотреть, как он собирает вещи.

        Забралась на стул с ногами, размазываю слёзы по лицу. Как он мог так поступить со мной?

        Мы три года вместе, и я не замечала всё это время, какую змею пригрела на груди… А мне говорили, и не раз, что музыкант меня не стоит, что он мот и повеса, к тому же гуляка, а я отказывалась верить – люблю, блин!

        Сейчас уже не знаю… Мне было ужасно обидно, Женя меня просто трактором переехал. Я его в этот момент ненавидела. Никогда не прощу и, как раньше, относиться точно больше не смогу.

        Хлопнула входная дверь. Вот и всё… закончилась наша горе-лавстори. Рухнула в рыданиях на руки. Взвыла от боли, раздирающей нутро. Господи, дай же сил мне это вынести!

      7.

      Утром кое-как пошла на работу. Благо, сегодня была репетиция, где я не нужна особо, а потом – выходной. Я отработала словно робот и в надежде на то, что за день отдыха более-менее приду в себя, снова вернулась в одинокую, ставшую вдруг сиротливой квартиру. Увидела, что нет ни его ботинок, ни курток, ни рубашек в шкафу, опять принялась плакать. Когда же эта боль отступит?

        ***

        Бутылка вина была выпита полностью, я пьяненькая сидела на ковре и рыдала над полупустым флаконом одеколона, который Женя оставил на полке в прихожей, как мусор.

        Я мазохистка – брызгала себя его духами и рыдала ещё громче. Он не вернётся… Никогда.

        Где-то в сумке пиликал телефон. Кто-то звонил. Пусть звонят, я не хочу никого слышать… Второй звонок, третий. Да кто такой настырный, Господи?!

        Рома?! Этому-то что надо от меня?

        Собравшись немного, приняла звонок:

      – Да.

      – Привет, Аля, – сказал мужчина.

      – Привет.

      – Что у тебя с голосом? Ты плачешь?

      – Ром, извини, но тебя это не касается. Ты что хотел?

      – Женя просил меня передать тебе, что уехал в другой город и не вернётся. Не знаю, почему он не смог сказать об этом сам. Вы что – поссорились? Почему он уехал?

      – Ясно, –