Когда проснется Марс. Вера Огнева

но Луций не собирался меняться так кардинально. В конце концов, он хотел внедриться на день-другой, а не на пару лет.

      Конечно, был риск, что его раскроют. Заинтересуются имплантатом или поговорят с номерами, которые видели его на стоянке. Или выяснится, что Пси никого не рекомендовал, и Луций познакомился с ним совсем не на Арене. Абсолютный блеф. И ждать помощи в таком случае было неоткуда.

      Со щитом или на щите, как в старые времена.

      Луций повалился на противника. Вдавил предплечье в мясистую татуированную шею, свободной рукой выбил зубы – чтобы больше не кусался. Ободранные костяшки вспыхнули болью, зубы полетели россыпью. Отлетевший осколок клюнул в щеку. Песчаная пыль колола под веками.

      Хрип.

      Стон.

      Сопение.

      Марсианин вращал глазами. Вроде подрастерял силы после двадцати минут боя. За годы службы в легионе Луций научился вырубать таких здоровяков максимально быстро и эффективно. Вымотать, нанести несколько точных ударов – лучше в область затылка, где чаще всего устанавливали нейроимплант. Или бить по живому, в болевые точки. Можно в пах. Подло, но на Арене правил не было. Главное, самому не пропустить удар.

      Стальные когти впились под ребра, и Луций зашипел. Вот оно, пропустил. Теперь не отцепится. Перед глазами искры заплясали, кровь заструилась по животу.

      В Тартар всех марсиан с железками вместо рук. Задушить. Задушить его, пока он не выбрался. Или…

      Луций боялся даже представить, во что превратится в случае этого «или».

      Он надавил на шею марсианина сильнее. Всем весом навалился на руку, врезал, вбивая в песок.

      Еще раз.

      И еще, до хруста. Под кулаком что-то промялось. А, может, промялся сам кулак – боль была слабая, приглушенная адреналином. Пока слабая.

      Он мало что помнил потом, очнулся, только когда его оттащили. За пеленой плыли татуированные лица, щербатые ухмылки, столь же щербатые стены где-то в темной глубине. Круг рыжих прожекторов, один из которых светил прямо в лицо. Голоса звучали как за толщей воды.

      – Принят! – со смехом воскликнул Кассий и хлопнул Луция по голой спине. Шлепок вышел звонкий, кожу обожгло. – Как звать?

      Луций мотнул тяжелеющей головой. Его подташнивало, перед глазами плыло. Полосы на халате Кассия казались слишком яркими, кислотно-желтыми…

      Снова звенело в ушах. «Гелиоса» бы для разрядки, золотую бляшку за щеку…

      – Эй! – еще хлопок по спине.

      – Цицеро, – пробормотал Луций, вспомнив о пистолете, который остался в стоке верхнего тоннеля. Не лучшее прозвище, но…

      – Цицеро? – Кассий снова расхохотался. – Да ты грозный, я смотрю!

      Избитого уволокли за ринг; ботинки прочертили кривой след в песке. Был обычный номер в поисках работы, стал кусок мяса. Не повезло ему на отборочных, напоролся на легионера. Другого он, может, и отделал бы, но не Луция, который прошел три внешнегалактические операции.

      Он едва не ударил Кассия, когда тот взял его руку и поднял ее.

      – Цицеро! Наш новый парень! Лютая псина!

      Номера засвистели, застучали по скамьям и стенам.

      – Псы!