Ярослав Умный. Первый князь Руси. Михаил Ланцов

грязной соломы. Скорее всего, если их отмыть от грязи и копоти, окажутся весьма светлыми… отмыть… Не красавица, но и не уродка. Просто обычная девчонка приятной наружности.

      – Любава, – окликнул он ее.

      – Ась?

      – Я помыться хочу. Как в ваших краях это принято?

      – Помыться? Тю. Да ты чистый. Чего тебе мыться-то?

      – И тебе следовало бы. Нам ложе делить, а блохи да грязь нам в компанию не надобны. Там, откуда я родом, приговаривают, что ежели забавляться в грязи, то Бог может от ребенка отвернуться, приняв за зверя дикого.

      – Так воды надо… – как-то растерянно произнесла она и скосилась на два тяжеленных деревянных ведра. Даже на вид слишком тяжелых для нее.

      – Найдешь, кто ее натаскает? Этого хватит в оплату? – сказал он, достав маленькую бронзовую византийскую монетку – фолис, литье которой начали после долгого перерыва при Василевсе Феофиле.

      Любава взяла монетку. Осмотрела ее со всех сторон. Кивнула и быстро удалилась за ворота. Четверти часа не прошло, как смутно знакомые парни заявились и занялись делом. Основательно. От души. Наполняя все, что Любава укажет. А потом еще и кланялись, благодаря за плату.

      Несмотря на общую благоприятность момента, этот шаг оказался очередным проколом Ярослава. Дело в том, что медные и бронзовые монеты в те годы если и использовались, то исключительно локально, никак не участвуя в международной торговле. То есть, оплатив работу этим фолисом, наш герой как бы признался и расписался в том, что прибыл из Византии. Откуда же эта монета могла еще взяться? За тридесять земель ее вряд ли бы целенаправленно повезли. Ценность не та. А значит, что? Правильно. Осталась от повседневных расчетов.

      Конечно, эта монета могла перепасть и в наследство после ограбления какого-то бедолаги. Но тут вступали в действие другие факторы. Например, его снаряжение. Ту сборную солянку, что он на себя надел, было очень легко собрать в Константинополе, куда стекались разные товары со всех сторон света. А внешность? По семейной легенде он вроде как происходил из терских казаков по отцу, чем объяснялись чернявость, кучерявость, прямой «греческий» нос и вытянутое суховатое лицо с карими глазами. Так что Ярослав заметно выделялся на фоне местных не только ростом и проработанностью мускулатуры, но и фактурой.

      Народ здесь встречался разный. Но, в основном, принадлежал к двум антропологическим группам. Во-первых, коренастые, широколицые и черноволосые представители местного населения. Во-вторых, светловолосые, узколицые и относительно высокие славяне со скандинавами, уже век-полтора как ведущие экспансию в регион. И смешение этих популяций пока только-только начиналось. Имелись и другие, но мало. Кучерявых же не наблюдалось вовсе.

      Таким образом, копилка проколов Ярослава полнилась и раздувалась час от часа. Как в целом, так и в деталях. К примеру, его снаряжение выглядело слишком богатым для настолько бедно украшенного. А одежда? Шелк да лен с шерстью. И какой выделки да покраски! Сами по себе – ценности великой, в то время