«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов. Валерий Шамбаров

Сергий подтвердил – интервью «Известиям» давал действительно он и его Синод. Причем с формальной точки зрения митрополит и Синод (разумеется, под давлением властей) выкрутились так, что информация была правдой. Сажали, ссылали, расстреливали, конечно же, не за «религиозные убеждения». Всех осужденных подгоняли под другие статьи, о политических и уголовных преступлениях. Но ведь на самом деле это получалось ложью…

      Это прекрасно понимали в Советском Союзе, а за границей обсуждали и осуждали открыто. Отношения между Временным Синодом Сергия (Страгородского) и РПЦЗ стали откровенно враждебными. Московское Священноначалие называло зарубежный Синод «карловацкими раскольниками», запретило в служении, постановило предать церковному суду. Однако никаких реальных последствий такие решения не имели и не могли иметь. А руководство РПЦЗ во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) заклеймило позицию московского Синода как ересь, вбросило в обиход ярлык «сергианство».

      Впрочем, подобное определение было весьма некорректно, и обвинение в ереси не имело под собой почвы. Да, Декларация митрополита Сергия имела явно политизированный характер, вынужденный, а в некоторых пунктах откровенно демонстративный. Например, требовать от эмигрантов, бежавших от советской власти, ее признания и благожелательного отношения к ней было бессмысленно. Но ересью признается лишь догматическое нарушение церковных установлений! А «сергианство» от православных догматов ни в чем не отступало, оно лишь подтверждало истину – «всякая власть от Бога». Даже та, которая дана в наказание за грехи.

      Нарушение в «сергианстве» только каноническое – подчинение Церкви нехристианской власти. Но это вынужденное подчинение силе. В истории Православия подобное случалось неоднократно. Например, во времена татарского ига, когда митрополиты Всея Руси получали ярлык на служение от ордынских ханов, язычников или мусульман, молились за них. То же самое было в Османской империи, когда султан и его наместники фактически контролировали Церковь, определяли выбор Патриархов, митрополитов, епископов. Греков, сербов, болгар, валахов никто и никогда еретиками не считал.

      А между тем, в самой Зарубежной Церкви дело обстояло куда хуже. Ее глава, митрополит Антоний (Храповицкий) до революции возглавлял группировку архиереев, боровшуюся против монархического духовенства, в том числе устроившую гонения на святого праведного Иоанна Кронштадтского. А в 1913 году Константинопольская Патриархия обрушилась вдруг на «имяславие» – учение о том, что имя Божье неразрывно связано с Самим Богом. Это учение разделял Иоанн Кронштадтский, а особенное распространение оно получило среди русских монахов на Афоне. Стоит отметить, что Константинопольская Патриархия в тот период напрямую зависела от младотурецкого правительства, целиком масонского, готовившегося к войне с Россией. А все тогдашнее Священноначалие в Константинополе получало богословское образование в Германии,