Двое, не считая призраков. Наталья Нестерова

кажется, надо что-то добавить? – спросила она озабоченно. – Я долго обдумывала каждое слово. Волновалась. Дело в том, что Саша…

      Антона не интересовал Саша, а вот выпытать у девушки какую-нибудь информацию он попробовал:

      – Значит, на том свете эмоции: тревога, волнение, возбужденные планы – все остается?

      Девушка на секунду задумалась, а потом ушла от ответа, задав, в свою очередь, вопрос:

      – Разве мы не жили?

      Антон пообещал выполнить просьбу, развернулся и пошел прочь. Сделал три шага и оглянулся. На скамейке было пусто.

      – Эй! – позвал он. – Куда бандероль-то слать? – И вздрогнул, потому что девушка стояла под боком.

      – Я всегда такой рассеянной была! – сообщила радостно. – Запишите, пожалуйста, адрес. Сначала индекс…

* * *

      И происшествия противоположного свойства с Антоном теперь тоже случались. Как-то вечером его окружили ребятишки, человек пять:

      – Дяденька, помогите нам…

      – Нет! – закричал Антон в голос. – Только не дети! Если ко мне будут являться мертвые дети, я отказываюсь участвовать!

      Ему захотелось, как паникующему страусу, зарыться головой в песок, но кругом был асфальт. И Антон потребовал:

      – Сгиньте!

      – Чокнутый? – высказался один из малышей.

      – Крыша поехала, – согласился другой.

      – Пошли отсюда, – позвал третий.

      Антон ухватил ближайшего ребенка за плечо. Под курткой прощупывалось нормальное костлявое тельце.

      – Дети? – спросил Антон. – Вы настоящие? Какого рожна вам надо?

      – Мы заблудились. На день рождения идем. Дом семнадцать, корпус шесть по Третьей Пролетарской – где?

      – По этой дорожке идете прямо, – перевел дух Антон, – за третьим домом поворачиваете налево, проходите еще два дома и поворачиваете направо у телефонной будки. Будка – ориентир, запомнили? Далее следуете прямым курсом, пока не упретесь в нужный вам дом.

      То, что дети оказались вполне живыми и бодрыми, настолько обрадовало Антона, что он заставил их повторять лоцманский курс, пока не стали произносить правильно.

* * *

      Покойники-челобитчики никогда не заявлялись, не имея заготовленной просьбы, которая большого труда для Антона не составляла и инкогнито его не нарушала. Точно существовало какое-то сито для умерших. У всех остались незавершенные дела, несказанные слова, невыполненные обещания. Но приходили только те, кому Антон с гарантией мог помочь. Он быстро понял, кто сидит на диспетчерском пункте.

      – Мама? – спросил он однажды вечером. – Ведь это ты направляешь ко мне ходоков из загробного мира?

      По тому, как смущенно затеребила она край кухонного фартука, как затараторила о плохом качестве импортного картофеля, стало абсолютно ясно – она.

      – Мама! Не отпирайся! – с притворной строгостью насупился Антон. – Ты устраиваешь мне аудиенции с покойниками! По твоей милости я стал их поверенным. Хорошенькое дело!

      Она присела на краешек стула и начала оправдываться: