Марь. Алексей Воронков

строители магистрали! Райком партии приветствует вас на нашей таежной земле! Вы посланники всего Советского Союза, и мы гордимся, что принимаем вас в свою дружную сибирскую семью.

      Ну-ну, гордись, гордись, напряженно вслушиваясь в эту речь, так, чтобы не пропустить ни единого слова, думает Ерёма. Хотя что тебе, начальник, бояться? Ты ведь отбарабанишь здесь положенное и уедешь на повышение – это нам оставаться…

      А оратор тем временем продолжал говорить:

      – …Вам, посланцам советских республик, выпала честь строить один из самых трудных и важных участков дороги, который станет своего рода ключом к несметным богатствам Южной Якутии. Это позволит поставить на службу народному хозяйству страны миллиарды тонн коксующихся углей, железной руды, меди, слюды, других сокровищ земли сибирской. Сроки на сооружение ветки, идущей с юга на север и являющейся началом будущей Северо-Восточной магистрали, а она пройдет через города Алдан, Томмот, Якутск и сыграет неоценимую роль в развитии всего северо-востока нашей страны, установлены самые минимальные. В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году по ветке уже должны пойти поезда…

      Вот оно, значит, как, еще больше напрягается Ерёма. Однако быстро они хотят это дело обстряпать. Глазом не успеешь моргнуть, как первый поезд прогремит по тайге. А там и тайгу начнут стричь под корень. Этот ведь в шляпе ясно сказал, что за рудой да углем чужаки пришли сюда. А где это все брать? Только в тайге, которую они, похоже, хотят превратить в голую тундру…

      И тут Ерёма не выдержал. Вскочив с места, он закричал что есть мочи.

      – А Бэркан?.. Что будет с Бэрканом?

      Вопрос этот оратор не расслышал, потому как сам в этот момент говорил. Но смутиться смутился. Спросил у стоявших с ним рядом коллег, что там ему прокричали. Ему сказали.

      – Что касается Бэркана, то я хочу вас обрадовать… И там, товарищи, пройдет железная дорога, потому что в районе этого таежного поселка обнаружены большие залежи угля, – торжественно произнес он.

      У Ерёмы похолодело в груди. Нет, недаром ему накануне снился дурной сон. Будто бы какие-то злые люди подожгли его дом, в котором заживо сгорели все его близкие.

      Все, этот человек в шляпе, сам того подозревая, поставил крест на его судьбе. И не только на его. То же самое ждет и других его соплеменников. Но те пока этого не знают. В них еще теплится надежда, что все обойдется, что пришлые люди оставят их в покое.

      …Не разбирая дороги, бежал он по тайге. Жалкий, напуганный, опустошенный. Слезы текли по его щекам. Что же будет? Как нам жить? – стучало у него в висках. Надо что-то делать… Надо не дать им, однако, пройти в сердце тайги. Он бежал, и мысли одна страшнее другой душили его. А слезы все текли и текли по его щекам, разбуженные израненными чувствами. Неожиданно он остановился…

      «Надо просить Митряя Никифорова, чтобы тот срочно вызвал духов тайги, – пусть помогут нам, подумал Ерёма. – Митряй не откажет – он же мой тесть. Больше саманов в поселке нет. Буду его просить. Я видел, как духи помогали ему излечивать