Самозванец. Двадцать два дня. Закон и справедливость. Повести. Маргарита Мартынова

закричала я что было сил. – Я не хочу выяснять, кто из вас двоих – мой муж! Лучше пусть я никому из вас не достанусь!

      И я силой ударила себя ножом в живот.

      Адская боль пронзила тело, я поняла, что теряю сознание. В глазах потемнело. Одновременно с этим я услышала отчаянный мужской крик, полный ужаса и ярости. Падая, я ощутила, как меня хватают чьи-то руки, а потом прогремел выстрел.

* * * * *

      В моем сознании возникла вода. Я падаю в нее с высоты, подняв фонтан брызг, и ощущаю влагу на своем лице. Я вздрогнула всем телом и открыла глаза. Первое, что я увидела, был компресс, сползавший с моего лба, потом – лицо Матильды, которая почти сразу же вскочила с моей постели, и с криком «Очнулась! Милорд! Она очнулась!» – выбежала прочь.

      Я мелко задрожала и зажмурилась до боли в глазах. Нет! Я не готова узнать правду! Кто сейчас войдет? Кто? Меня наконец-то ждет истина! Я выжила для неё?! Или нет?!

      Сильные быстрые шаги, кто-то вошел в спальню и склонился надо мной.

      Я резко открыла глаза, увидела знакомый шрам на лице, дернулась, но муж быстро зажал мне рот жесткой рукой и заговорил:

      – Тихо, Маргарет, спокойно! Это я! Я – Роберт Уилкокс! Я – твой муж! Мы тебе все расскажем, только не разговаривай, не вздумай шевелиться или вставать, хорошо? Ты меня чуть до седины не довела, не усугубляй это! Тебе сейчас нужен абсолютный покой, если жАра не будет, то ты вне опасности… Поняла?

      Я кивнула, он убрал чуть мозолистую теплую ладонь с моих губ и поправил мне подушку. За спиной мужа я увидела Сьенну, которая заламывала руки.

      – Боже мой, миледи! – пискнула она. – Почему вы мне не открылись?! Я бы развеяла ваши сомнения за три минуты! Если б я только могла догадаться, что именно вас пугает. Ведь то, чего не помните вы, очень хорошо помним мы, слуги! Привычки милорда, его манеры – все неизменно!

      Она была настолько права, что меня стало тошнить от самой себя. Я закрыла глаза и еле слышно прошептала:

      – Потому что глупая женщина опаснее каторжников… Руки… Руки моряка не могут быть женственными…

      Я только сейчас осознала, как минимум, один простой пункт, вспомнив ладони второго брата, Джулиана. Настоящего Джулиана. Гладкие, мягкие, элегантные руки. И этот человек якобы часто служил на судне?! Кем? В лучшем случае, коком?

      Видимо, муж услышал меня и понял, что я имела в виду этой фразой. Он встал с моей постели и бросил раздраженно.

      – Джулиан в жизни не держал в руках ничего тяжелее карт и дамских пальчиков! Мошенник и игрок высокого уровня, альфонс и обольститель, каких немного! Задурить мозги женщине – раз плюнуть!

      Я зажмурилась сильнее. Почему эта кровать не провалится вместе со мной куда-нибудь в преисподнюю?

      – Милорд! – судя по голосу, в дверях появился Бастиен. – Там пришел офицер с военного корабля по поводу лорда Джулиана…

      – Да. Я понял. Иду. Сьенна, останься здесь и не позволяй Маргарет напрягаться!

      Он вышел. Я осторожно открыла один глаз и увидела креолку,