Ищите женщину. Фридрих Незнанский

свидетеля. Как он?

      – Жалко было смотреть. Во всяком случае, вел себя, как мне показалось, искренно.

      – Посидишь здесь – буду рад, если дела – решай, как тебе лучше.

      – У нас с ним разговор был достаточно приблизительным. Поэтому, чтоб не читать потом протоколы, я лучше послушаю.

      – Ты знаешь, Славка, я тут проанализировал все добытое нами, покрутил туда-сюда и, сопоставив должность этого нашего Кокорина с газетой, Зотовым и вообще странностью ситуации, при которой на ноги были поставлены практически все спецслужбы, причем по высшему разряду, почему-то подумал, что именно Зотов может нам с тобой дать в руки ниточку от этого клубка.

      – Кстати, сморчка нашего зовут Рэм Васильевич, обязательно с отчеством, это, по-видимому, комплекс. Под протокол пойдем?

      – Да неохота демонстрацию трудящихся устраивать, лишние люди – лишняя скованность.

      – Давай я буду записывать, – предложил Грязнов.

      – Генерал, на такие жертвы я не готов, лучше этим помогай, – Турецкий постучал себя по лбу согнутым указательным пальцем, чем пролил целую бочку елея на грешную душу Вячеслава Ивановича – уж это Александр Борисович знал досконально…

      И тем не менее, зайдя в приемную, где дожидался вызова к следователю Рэм Васильевич Зотов, Турецкий не мог не восхититься абсолютной точностью Славкиного глаза. Свидетель был просто поразительно похож на очень известный у специалистов-микологов, в смысле – ученых, любящих грибы, и гурманов – сморчок. Но не в переносном смысле, то есть нечто мелкое и ничтожное, недостойное внимания, этакое гадкое и уж во всяком случае невкусное, а в самом что ни на есть прямом. Турецкий, благодаря благородным проискам жены изредка выбиравшийся на родную природу, видел этот пресловутый гриб не только в весенних базарных рядах. Встречал его и в родной среде – на едва зеленых мокрых полянах, где это, очень даже волнующее взгляд создание природы выглядит весьма и весьма.

      Так вот, Рэм Зотов, интуитивно поднявшийся при появлении Турецкого, очень напоминал этот гриб. Высокий, худой, чуть сутулый, со смешной рыжеватой гривой волос и скорбным выражением бледного лица, он являл собой, скажем так, литературный образ сморчка. Ну Славка!

      Восхитившись поразительной наблюдательностью друга, Александр Борисович до изысканности вежливо пригласил Рэма Васильевича уделить ему немного своего драгоценного времени, поскольку, будучи в душе, а также частично и на практике тоже журналистом, следователь знал, чего стоят газете и вообще творчеству эти выброшенные из жизни минуты, а заодно елейным тоном, сильно смутившим секретаршу, попросил угостить их… «Чай? Кофе?.. Пожалуйста, по чашечке хорошего кофе!» Хотя прекрасно знал, что у секретарши есть лишь железная банка черной растворимой пыли, именуемой «Кофе Пеле» и к нормальному кофе никакого отношения не имеющей. Но ведь суть в том, как подать!

      Первый тактический ход был сделан верно: свидетель сумел проникнуться определенным чувством