Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней. Франк Трентманн

от залива Бохайвань, британская компания начала снабжать поселение британцев водопроводной водой. Спустя четыре года к ней присоединилась только что основанная местная водопроводная компания Тяньцзиня. Однако лишь немногие китайцы в городе имели достаточно средств и подходящие условия в доме, чтобы присоединиться к водопроводу. В результате китайско-британское предприятие построило сеть уличных водоразборных кранов. Теперь люди отправлялись в так называемый «водный магазин», где покупали билет, разрешавший им набрать в ведра воду из уличного крана. В Пекине работала похожая система. Вместо того чтобы иметь дело с тысячами потребителей, тяньцзиньская компания делала выручку за счет пяти сотен «водных магазинов» – то была франшиза вроде MacDonald’s, только продавала она не фастфуд, а воду. И все же ни британской, ни тяньцзинской системе не удалось полностью положить конец устоявшимся обычаям. Чистая вода поступала в дома британской элиты, а вот труб для вывода грязной предусмотрено не было. Водовозы, объединенные в гильдии, понятным образом отказывались увозить только грязную воду. А вот водоразборные краны оказались для них возможностью неплохо подзаработать. Водовозы наполняли ведра наполовину водой из водоразборного крана, наполовину из реки, и, выдавая эту смесь за воду компании, продавали ее ничего не подозревающим жителям города[426]. Другими словами, водопроводные сети не были цельными, закрытыми, они вели себя как живые организмы. Новые, заимствованные привычки накладывались на уже устоявшиеся местные. Большинство людей пользовались и первыми, и вторыми.

      Даже когда в Европе и Америке водовозы исчезли с улиц, водопровод не всегда работал исправно. Многие семьи из рабочего класса пользовались общим краном, который стоял во дворе. Давление не всегда было одинаковым, а иногда вообще отсутствовало. В Филадельфии в 1880-е годы один уважаемый инженер для того, чтобы помыться, попросил слуг принести ему воды в ванную в ведрах – к удивлению гостившего у него английского коллеги[427]. Кроме того, постоянная подача воды преподносила и неприятные сюрпризы. Иметь в доме воду круглосуточно хотели не только жильцы, но и домовладельцы. Однако следить за резервуарами для ее хранения было сложно, кроме того, они занимали драгоценное место. В результате из бедных районов вроде Ист-Энда в Лондоне домовладельцы их полностью убрали, при полной поддержке властей, опасавшихся распространения грязи и болезней. Когда морозы и засухи в 1890-е годы показали уязвимость системы постоянной подачи и водопроводные компании решили на лето вернуться к системе подачи воды в определенные часы, жители Ист-Энда, лишенные возможности запасать ее, потонули в грязи, так как не успевали за это время ни помыться, ни смыть свои туалеты[428].

      Газификация и электрификация тоже проходили везде по-разному. Газ, как и вода, обещал сделать жилье более удобным. На плакатах, рекламирующих первые газовые плиты, были изображены счастливые

426

Ruth Rogaski, Hygienic Modernity: Meanings of Health and Disease in Treatyport China (Berkeley, CA, 2004), 212—24; and Sidney D. Gamble, Peking: A Social Survey (London, 1921), 31.

427

Ф. Брамуэлл в меморандуме Королевской Комиссии по водоподаче (1900), Vol. 39, Appendix Z, 6, 406.

428

Vanessa Taylor & Frank Trentmann, «Liquid Politics: Water and the Politics of Everyday Life in the Modern City», из: Past & Present 211, 2011: 199–241.