Дневник чужих грехов. Татьяна Полякова

Но Ирина права: куда могла подеваться девушка? Теперь ясно, почему Сергей не пришел в восторг от моей затеи остаться на хуторе. И собаку среди ночи привез…

      Оказавшись в доме, я первым делом разобралась с покупками. Верный на радостях, что ему позволено находиться в кухне, путался под ногами и здорово мешал. Я занялась приготовлением обеда, а заодно уборкой. Порядок здесь царил образцовый, но с похорон Стаса времени прошло много, так что пыли накопилось достаточно. Сороковой день мы отмечали в местном кафе и на хутор заглянули лишь на полчаса, проверить, все ли в порядке.

      Я подключила отопление еще утром, и теперь в доме было тепло. Застелила постель в своей комнате, вымыла полы, предвкушая момент, когда устроюсь в кресле с книжкой в руках.

      Накормив Верного, я и сама собиралась сесть за стол, но тут к калитке подкатил мотоцикл, и вскоре после этого Сергей постучал в кухонное окно. Отодвинув занавеску, я крикнула:

      – Заходи! – и пошла его встречать.

      В сенях он бросил на пол мешок, довольно большой, и объяснил:

      – Тут картошка, морковь и прочее… мать собрала.

      – Спасибо, но…

      – Я ж тебе говорил: урожай я собрал, чего было добру пропадать? Так что на зиму тебе запасов хватит. – Тут он взглянул исподлобья и добавил: – Если не передумаешь здесь остаться.

      – Не передумаю, – усмехнулась я.

      – Мне бы радоваться, а я беспокоюсь. Гадаю, что вдруг на тебя нашло.

      – Сойдемся на том, что я сама толком не знаю. Обедать будешь?

      Он пожал плечами:

      – Можно.

      – Тогда садись.

      Он пошел мыть руки, а я накрыла на стол. Верный улегся возле кресла и сонно на меня поглядывал.

      – Пес осмелел до наглости, – кивнул на него вернувшийся Сергей.

      – По-моему, просто объелся.

      Некоторое время мы обедали молча, пока Звягинцев не сказал:

      – Вкусно. Я и не знал, что ты готовить умеешь.

      – Да я тоже не знала.

      Мы оба засмеялись. Потом вновь замолчали. Сергей вдруг вскинул голову и в упор посмотрел на меня.

      – Что? – спросила я, с трудом выдержав его взгляд.

      – Я об этом всю жизнь мечтал. Прийти с работы, сесть напротив, а ты бы кормила меня обедом…

      – У меня ничего не изменилось, – пожала я плечами.

      – У меня, как видишь, тоже, – вздохнул он. – Мечтать, как известно, никто не запрещает.

      – Это точно, – кивнула я. – Если мы еще способны мечтать, значит, все в порядке.

      – Теперь, по крайней мере, я буду тебя видеть.

      – Что там с девушкой? – спросила я, поднимаясь.

      – С девушкой скверно, – отодвигая пустую тарелку, ответил Звягинцев.

      – Не нашли?

      – Нашли, к сожалению.

      Я нахмурилась, ожидая продолжения, а он сказал с неохотой:

      – Лежала метрах в двадцати от тропы, кое-как ветками прикрытая.

      – Ее убили?

      – Да. Несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым.

      – Твоя мама сказала, весной погибла племянница Коровина.

      – В