Хрустальный шар судьбы. Марина Серова

ограничивающие мои действия, и это заставит меня отказаться от расследования. Но Черкасов-старший больше ничего не сказал на эту тему.

      После обеда нам подали кофе с мороженым – натуральный, крепкий, горячий – отличный десерт! Покончив с ним первым, Сергей Николаевич поднялся и, бросив жене: «Я в кабинет», хотел было покинуть гостиную, но я окликнула его:

      – Сергей Николаевич, можно задать вам пару вопросов?

      Черкасов застыл на месте, после чего произнес:

      – Да, разумеется. Спрашивайте.

      – Наедине, – уточнила я.

      Его раздумье длилось буквально полсекунды:

      – Хорошо, после десерта загляните ко мне.

      По тому, как нахмурились тоненькие выщипанные брови Альбины Юрьевны, я сделал вывод, что ей не очень-то приятен такой поворот событий и она не совсем довольна моим поведением. Но вот тем ли, что я останусь с ее мужем наедине, или же тем, что я осмелилась потревожить его после тяжелого трудового дня, – этого я так и не смогла определить.

      Не отказавшись от второй чашки – уж очень вкусным был кофе, нечасто встретишь подобный, будучи у кого-то в гостях, – я решила закончить беседу с Виталиком.

      – С кем Марианна общалась в училище и в общежитии? Ты знаешь какие-нибудь имена?

      – У нее не было близких подруг, – сразу же ответил он. – Так, приятельницы. В комнате она жила с девушкой по имени Наташа. Я видел ее несколько раз, когда мы заходили к Марианне.

      – Ты бывал у нее в общежитии? – удивленно спросила Альбина Юрьевна, застыв с чашкой в руке, и уголки ее губ поползли вниз.

      Виталик не удостоил мать ответом и снова заговорил со мной:

      – А в училище она со всеми общалась одинаково дружелюбно.

      – За исключением тех девушек, которых она отметелила сумкой, – напомнила я ему.

      При этих словах Альбина Юрьевна аж подскочила на стуле.

      – Марианна дралась?! – с ужасом, показавшимся мне несколько преувеличенным, даже притворным, спросила она у сына.

      Виталик проигнорировал вопрос матери, сморщившись при этом, однако, словно съел кислую дольку лимона. Альбину Юрьевну подобная реакция явно не удовлетворила.

      – Виталик! – повысила она голос. – Что, Марианна была такой хулиганкой?

      Виталик резко повернулся к матери. Несколько секунд он смотрел ей прямо в глаза, причем взгляд у него был таким, что у меня даже мурашки пробежали по спине. Затем он медленно приблизил свое лицо почти вплотную к лицу матери и тяжело выдохнул:

      – Нет!

      Альбина Юрьевна, не ожидавшая подобного, отшатнулась и уже с неподдельным ужасом уставилась на сына. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

      – Мама, – наконец глухо, но твердо произнес Виталик. – Я тебя очень прошу, никогда – ты слышишь, никогда! – не касайся имени Марианны и всего, что с ней связано! – Затем он повернулся ко мне и совершенно спокойно произнес: – Одну из ее знакомых девушек звали Катя Переверзева. Вторую я по имени не знаю, но, думаю, это можно выяснить в училище. Вы