Воин. Олег Бубела

валялись там без дела – в эльфийском селении просто не было рук, чтобы использовать это оружие. Кстати, именно тогда я понял, что нужно бежать из поселка, поскольку налицо были все доказательства неумолимого сокращения эльфийского племени.

      Печально, что я так и не смог раскрыть технологию создания эльфийской стали, такой план накрылся медным тазом! Вздохнув, я посмотрел на ладонь и увидел, что процесс заживления подошел к концу, а под обуглившейся кожицей уже наросла молодая. Почесав ладонь, я окончательно избавился от всех последствий ожога и аккуратно потрогал монетку. Она была еще горячей, а пол под ней немного почернел. Подув на нее, я понял, что это было глуповато, а потом остудил металл, просто забрав из него энергию, и поднял монетку, чтобы рассмотреть ее поближе. Странно, но внутренним зрением я увидел такую же структуру, что была в моем кинжале.

      «Так почему же она стала такой мягкой?» – подумал я, машинально попытавшись пальцами согнуть покореженный кругляшок.

      Это мне не удалось, хотя я помнил, как легко мял своим клинком этот металл. Я взял клинок себе в помощь, но не смог не то чтобы согнуть, а даже не поцарапал металл!

      – Эврика! – шепотом крикнул я, едва сдерживаясь, чтобы не заорать во все горло.

      Получилось! У меня вышло! Значит, металл можно легко мять в нагретом состоянии, но он становится тверже алмаза, когда застывает. Теперь понятно, что клинки нужно изготавливать из уже подготовленного материала, так как он уменьшается почти в три раза после обработки. Интересно, а после нагрева он сохранит свои свойства или снова станет мягким? Не став откладывать эксперимент в долгий ящик, я нагрел монетку на магическом огне, раскалив докрасна. И опять мой кинжал легко мог ее сгибать, резать на части и дырявить. Вобрав в себя всю энергию, которая находилась в маленьком кусочке металла, я попробовал его согнуть снова. Не вышло – металл вновь приобрел свойства алмаза. Бросив монетку в свою сумку, я заснул абсолютно счастливым.

      А на следующий вечер по плану вновь была картошка. Как она меня достала! В этот раз удары казались больнее, а снаряды намного тяжелее. Один попал мне прямо в глаз, я не удержался, зашипел от боли и наклонился, чувствуя, как второй проносится над головой. Выпрямившись, я приготовился к новым ударам, но внезапно почувствовал страх и закрыл рукой пострадавший глаз. Картофелина ударила мне в руку и упала на песок, а я внезапно понял, что у меня кое-что получилось. Стремясь поймать это необычное состояние испуга, я стоял под градом картошки, но оно все не приходило – видимо, моя радость от того, что появился хоть малейший сдвиг, испортила все дело. Поняв, что на сегодня продолжать бессмысленно, я поднял руки, прекращая тренировку.

      Даже не став ужинать, я завалился в свою комнату и рухнул на лежанку, думая о том, как бы мне теперь научиться воспроизводить то состояние, которое только что посетило меня. Ведь я не случайно тогда пригнулся и не случайно закрыл глаз рукой, я действительно чувствовал угрозу и даже осознавал, как