Смерть – плохая примета. Оксана Обухова

загружали, она и улизнула. Прошла, как сквозь воду. Никто даже внимания не обратил.

      – А Дулин где был?! Алтуфьев этот?!

      Возле обеденного стола уже собрались все женщины семейства, Настасья приглядывалась к тарелке – не пора ли убирать? Софья Тихоновна накрывала салфеточкой нарезанный хлеб – скоро с работы вернется ее муж Вадим Арнольдович, и желательно бородинский не подсушить.

      Бубенцов запил флотские макароны магазинным молоком, откинулся на спинку стула и, чувствуя всеобщее внимание, ответил с сытым великодушием:

      – Да там такое было – сумасшедший дом. Патрули скинхедов как следует не обыскали, у одного нож за голенищем ботинка оказался. Привезли их, значит, всем колхозом, таджиков побитых без регистрации из закусочной повыгребли… Стали по обезьянникам рас пихивать, а тот, что с ножом, выхватил перо и давай на одного из… мгм, гостей столицы.

      – Дурной совсем? – справедливо поинтересовалась баба Надя. – В участке ножом размахивать…

      – Обкуренный, – пожал плечами участковый.

      – Никого не порезал?

      – Не, скрутили. Но пока опомнились, остальные братки зашевелились… В общем, кавардак был, я вам скажу-у-у… Вселенский! Таджики визжат, скинхеды орут, наши тоже… горло драли будь здоров… Ну, эта Маша Лютая ноги под шумок и сделала.

      – Лютая? Почему лютая? – удивилась скромная бывшая библиотекарша Софья Тихоновна, не так, к слову сказать, любившая смотреть по телевизору сериалы про ментов. «Менты», «Опера» и «Разбитые фонари» были исключительной епархией Надежды Прохоровны и молодого мужа племянницы.

      – Фамилия у нее такая, – усмехнулся старший лейтенант. – Мария Лютая.

      – Бывает же, – покрутила головой баба Надя. – Убийца – Лютая.

      – И ловкая, – добавил Алексей. – Алтуфьев из кабинета на пять минут вышел, когда крики начались. Помог главного зачинщика скрутить…

      – Разыщете? – спросила основная любительница криминальных разговоров. – Убийцу-то эту…

      – А куда она денется? Разыщем обязательно. Документов и денег у нее нет, сама иногородняя, приметная – волосы рыжие, как проволока кучерявые. Такую в любой толпе не пропустят. Дело времени.

      – А кого она убила?

      – Наркодилера, – посуровев, ответил Бубенцов.

      – Наркоманка?

      – Нет. Муж у нее вроде наркоманом был.

      – Отомстила, значит? – с внезапной проникновенностью проговорила баба Надя.

      – Не знаю, не знаю, – многозначительно протянул участковый. – Девочка хитрая. Я на обыске был, держалась как партизан. Прежде чем дверь открыть, успела ствол на соседний балкон перекинуть.

      – Господи, так тебя еще и на обыск таскали! – возмутилась бабушка Губкина.

      – А что делать, – вздохнул «кормилец». – Отпуск не отпуск, участок мой, работать надо. – И обернулся к жене: – Насть, мы на поезд не опоздаем?

      – Нет, – спокойно ответила жена, а баба Надя привычно пробурчала:

      – Успеешь тут с такой работой, в отпуск человеку не дадут