Пепел. Александр Проханов

по мягким коврам, туда, где над лестницей висела огромная картина в золотой раме. Рубились наездники в тюрбанах, грызлись кони, сверкали кривые сабли. Поле битвы было покрыто убитыми лошадьми и всадниками. Гости поднимались выше, на третий этаж, где горели люстры, слуги разносили подносы с напитками, и резная, покрытая золотом, высилась стойка бара.

      У стойки, держа толстый стакан с кусочками льда, стоял хозяин дворца и разговаривал с министром обороны, седым генералом в эполетах и орденах, и министром безопасности, невысоким, черноусым, с оспинами на щеках. Сам хозяин был высок, с большим и холеным телом. Щеки были выбриты до синевы, в черных усах начинала белеть седина; у подбородка, когда он говорил, начинали дрожать сытые складки. На его белой рубашке красовался малиновый галстук и сверкал бриллиант. Его собеседники держали тяжелые стаканы и во время разговора подносили их к губам.

      Министр обороны докладывал о том, как армия подавила мятеж в северных провинциях, и убитых мятежников сбрасывали в реку, и они тысячами проплывали мимо прибрежных селений, сея ужас в мятежных районах. Министр безопасности рассказывал, как удалось усмирить бунт в двух городах на западе, для чего потребовалось послать самолеты и бомбить жилые кварталы. Оба они доложили обстановку на южном фронте, где нарастало сопротивление вдоль границы. Когда начнется таяние снегов в горах, откроются перевалы, и к противнику подойдет подкрепление.

      Хозяин дворца выслушал их внимательно, одобряя их действия, поигрывая в стакане кусочками льда.

      – Этот северный неуемный народ – несчастье нашей истории. Я бы выбил их всех до единого и бросил в реку, но они размножаются со скоростью крыс, и от них постоянно исходит зловоние. Западные города начали свой мятеж еще при Александре Македонском, и их время от времени полезно посыпать бомбами, а потом посылать в их мечети преданных нам мулл. Южный фронт меня беспокоит, потому что повстанцы установили связь с предателями внутри нашей партии. Кстати, как ведет себя на допросах этот выскочка, возомнивший, что может диктовать партии свою собственную политику?

      – Он все время молчит и иногда говорит, что его смерть вызовет большой международный резонанс.

      – Я хочу поехать в тюрьму и задать ему несколько вопросов.

      – Это невозможно. Сегодня утром он умер.

      Они отхлебнули из стаканов, и министр безопасности языком удерживал скользящие кусочки льда.

      – Меня тревожит одно обстоятельство. Наши гости ведут себя не совсем обычно. Батальон постоянно проводит ученья, словно готовится к бою. Не следует ли отвести его подальше от дворца и усилить охрану гвардией?

      – Солдаты должны готовиться к бою. Я не вижу в этом ничего необычного. Кстати, вот и наш друг посол. Скажу ему несколько любезных слов.

      И он пошел навстречу тучному, стареющему гостю, и когда эти двое встретились и обнялись, казалось, что они близкие родственники и дорогие друзья.

      Суздальцев