В горах пощады нет. Сергей Самаров

выиграть время, чтобы самому успеть скрыться. Без собаки найти его будет уже не так и просто. Но Артем Василич привык на себя полагаться в большей степени, чем на кого-то другого, и смотрел «краповому» кинологу в глаза. Глаза всегда выдают последний момент перед тем, как указательный палец сожмется, сдавливая спусковой крючок. И у опытного человека есть возможность воспользоваться этим уловимым моментом и совершить резкий рывок влево. Ни на мгновение не ошибиться, не раньше и не позже, но строго в нужный момент. И именно влево, потому что влево же при стрельбе отбрасывается и автоматный ствол. А поскольку для Тамарова и «крапового» левые стороны – это противоположные направления, рывок влево может оказаться спасительным.

      Ствол поднимался… Он грозил своим черным глазом… И готов был к тому, чтобы вместе с огненным мазком выбросить из нутра автомата стремительную и неуловимую для глаза смерть… Но подняться даже до уровня живота подполковника Тамарова ствол не успел. Звук был впечатляющим: что-то закрыло лицо «крапового» кинолога, потом что-то хрустнуло, и сам кинолог завалился вбок на товарища от удара сзади ногой в голову. А когда на тебя падает товарищ, его инстинктивно не отбросишь в сторону, а постараешься поймать и удержать. Бессарион просчитал, видимо, этот вариант и успел после удара сделать широкий шаг, произвести маховое движение второй ногой, как циркулем, и обрушить каблук на затылок второго «крапового» до того, как тот успел освободить руки и поднять автомат. Ногами грузинский подполковник работал красиво и эффективно. Совсем не как легкоатлет. Впрочем, времени для выяснения спортивного профиля компаньона им отпущено не было – со стороны слышался нарастающий шум двигателя торопящейся машины, уже преодолевающей ручей. Однако захватить автомат Бессарион успел, и, повинуясь жесту Тамарова, устремился к небольшому скоплению крупных камней, за которым можно было бы укрыться.

      «Уазик», при всей его проходимости, тоже должен ехать по траве или по мелким кустам, стараясь не подпрыгивать на камнях. Да и ехал он, кажется, слишком быстро, чтобы рисковать в каменное скопление заскакивать.

      – Шестой! Шестой! Где ты? – донеслось из кармана российского подполковника и одновременно с поляны, где пара «краповых» еще в себя не пришла, чтобы ответить.

      Спрашивали, должно быть, из машины. Переговорное устройство доносило усиленный громкоговорителем звук двигателя, который перемешивался с обычным эфирным треском.

      Тамаров вытащил свою «переговорку» и передвинул переключатель в режим разговора.

      – Левее берите… Чуть-чуть левее…

      Машина послушно выполнила команду, не понимая, откуда она прозвучала. Артем Василич снова щелкнул переключателем, выходя из разговорного режима, но оставаясь в режиме прослушивания.

      – Заходим с двух сторон, – распорядился вдруг Мерабидзе. – Каждый – по удару… И в машину… Без машины нам не уйти…

      Тамаров кивнул согласно. Он сам думал о том же. И сразу выбрал