Ромео должен повзрослеть. Татьяна Бочарова

кому-то нужно было закрыть старые долги. Плюс заполнение журнала и прочие «прелести» педагогического труда. Из кабинета она вышла только в начале шестого, вместо положенных по расписанию четырех часов. Светка, которую заставить переработать хоть на минуту было еще сложней, чем принудить сесть на диету, давно умотала, позабыв про страстное желание обсудить нового завхоза.

      – Анна Анатольевна, тут вас спрашивают, – сообщил охранник, когда она поравнялась с вахтой.

      – Кто спрашивает? – удивилась Анна.

      Николай Саныч кивнул на стоящего по ту сторону турникета высокого и полного мужчину в длинном кожаном пальто.

      – Здравствуйте, – незнакомец улыбнулся, показывая золотые зубы.

      – Добрый день. Вы кто?

      – Я отец Оленьки Жарко.

      Этого еще не хватало. Ольга Жарко училась на втором курсе, по алгебре у нее еще с летней сессии были хвосты, сдавать которые она явно не спешила. Буквально вчера Анна пыталась вытянуть из нее хоть какие-то знания, но тщетно: Ольга смотрела на преподавателя стеклянными глазами, переминала челюстями жвачку и при слове «многочлен» начинала глупо хихикать.

      – Что вы хотели? – сухо спросила Анна.

      – Я прослышал, что у Олюшки проблемы с математикой.

      Анна кивнула:

      – Еще какие. Она просто не учит мой предмет.

      – Как не учит? – изумился золотозубый Жарко-старший.

      – Да так. Сидит в классе и ничего не делает. Я уж молчу про домашние задания. У нее выйдет двойка.

      – Постойте, постойте, – мужик помахал в воздухе огромной волосатой пятерней, на безымянном пальце которой красовался здоровенный перстень-печатка, разумеется, золотой, – как двойка?

      – Да вот так. – Анна наконец поставила подпись в журнале и достала из сумки пропуск. – Я предлагала ей подойти ко мне после занятий. Сегодня уже поздно, а начиная с завтрашнего дня – пожалуйста.

      – Нет, вы подождите, – вдруг совершенно хамским тоном заявил Жарко-старший, – вы мне ответьте: что, вы считаете, Олюшке нужно позаниматься дополнительно?

      Анну он начинал бесить. И это дорогущее, но жутко безвкусное пальто, и аляповатый перстень, и сосисочные пальцы, покрытые черными волосами, а главное – идиотское «Олюшка», «Оленька», как будто он не в колледж пришел, а в ясли.

      – Я не уверена, что это поможет – ваша Оля совсем не хочет думать. Но попробовать можно. Я всегда занимаюсь с отстающими.

      – Моя дочь не должна быть в отстающих, – папаша Жарко грозно надвинулся на турникет, не давая Анне выйти.

      – Я вас попрошу отойти, – резко сказала Анна, – вы мешаете.

      – Да, мужчина, посторонним вход за турникет запрещен, – поддержал ее Николай Саныч.

      – Не вам меня учить, – рявкнул Жарко. И снова обратился к Анне: – Послушайте, девушка…

      – Анна Анатольевна! – Анна готова была вцепиться в его потную мясистую физиономию.

      – Анна. Да, Анна. Для Анатольевны еще молода, – Жарко усмехнулся. – Так вот. Приглашаю вас ко мне домой.

      – Спасибо, – колко поблагодарила Анна, которой наконец