Делириум. Лорен Оливер

из руководства «Ббс»: долг, ответственность, непоколебимость.

      – Поняла, – отвечаю я.

      Мимо нас проезжает автобус, на его борту красуется трафарет герба школы Святой Анны, и я втягиваю голову в плечи, мысленно представляя, как Кара Макнамара или Хилари Паркер смотрят в грязные окна, хихикают и тычут в меня пальцами. Все знают, что сегодня у меня день эвалуации. В год разрешено пройти процедуру только четырем девушкам, так что все места давно расписаны.

      Тетя заставила меня накраситься, и теперь у меня такое чувство, будто мое лицо покрыто лоснящейся пленкой. Дома, в ванной комнате, глядя в зеркало, я подумала, что со всеми этими невидимками и заколками похожа на рыбу – рыба с кучей металлических крючков в голове.

      Я не люблю краситься и наряжаться, меня не вдохновляет блеск для губ. Моя лучшая подруга, Хана, считает, что я ненормальная. А как иначе? Она-то просто великолепна. Даже когда Хана завязывает волосы в небрежный узел на затылке, это выглядит так, будто она только что сделала прическу в салоне красоты. Я не страшная, но и не красавица. Где-то посерединке. Глаза у меня не зеленые и не коричневые, а вперемешку. Я не худая и не толстая. Единственное, что можно сказать о моей внешности с полной определенностью, – я маленькая.

      – Если, не дай Господь, тебя спросят о твоих кузенах, не забудь сказать, что плохо их знала.

      – Угу.

      Я слушаю тетю вполуха. День жаркий, слишком жаркий для июня, и, несмотря на то что утром я извела на себя уйму дезодоранта, пот начинает щипать мне поясницу и под мышками. Справа от нас залив Каско, по обе стороны его охраняют острова Пикс-айленд и Грейт-Диамонд-айленд с возвышающимися на них дозорными вышками. А дальше – открытый океан, а за океаном – уничтоженные болезнью города и страны.

      – Лина? Ты меня слушаешь?

      Кэрол берет меня за руку и поворачивает лицом к себе.

      – Синий, – механически, как попугай, говорю я, – мой любимый цвет – синий. Или зеленый.

      Черный – слишком нездорово; красный вызовет у них раздражение; розовый – как-то по-детски; оранжевый – для фриков.

      – А чем ты любишь заниматься в свободное время? Я мягко выворачиваюсь от тети.

      – Мы уже это повторяли.

      – Это важно, Лина. Возможно, это самый важный день в твоей жизни.

      Я вздыхаю. Впереди с жалобным механическим скрипом медленно открываются ворота, преграждающие путь к правительственным лабораториям. Уже успели образоваться две очереди – одна из девочек, у второго входа в пятидесяти футах вторая – из мальчиков. Я щурюсь от солнца и пытаюсь разглядеть знакомые лица, но океан ослепляет, и перед глазами мельтешат черные мушки.

      – Лина? – напоминает о себе тетя Кэрол.

      Я делаю глубокий вдох и начинаю спич, который мы репетировали уже миллион раз:

      – Мне нравится работать в школьной газете. Меня увлекает фотография, потому что она позволяет поймать и сохранить отдельный момент жизни. Мне нравится ходить с друзьями на концерты в Диринг-Оак-парк. Я люблю бегать, два года я была вторым капитаном