Двуликие. Клетка для наследника. Ника Соболева

деревьев, улыбнулась и пошевелила пальцами босых ног, будто хотела закопаться поглубже в листву.

      – Что именно?

      Мужчина с длинными серебряными волосами сделал шаг вперёд, к ней, но застыл, когда она засмеялась.

      – Ты способен видеть хоть что-то, кроме своих экспериментов, Риланд? Или тебе твоя лаборатория милее всего на свете? Ты же добился уже того, чего хотел – стал Повелителем. Расслабься наконец! Смотри, слушай, чувствуй…

      – Я чувствую… – он метнулся к ней, но она, лукаво улыбнувшись, отскочила в сторону и побежала вниз со склона.

      Её смех был частью ветра. Золотые волосы вплетались в осенний узор из листьев. В голубых глазах отражалось небо.

      – Аля, стой!

      – Лови-и-и-и! – голос растаял в пространстве, пощекотав ресницы Риланда. Он побежал быстрее – не для того, чтобы поймать, а чтобы предупредить…

      Внизу, под склоном, был небольшой перелесок – деревья, покрытые толстым слоем пушистого мха, хрустящие осенние листья под ногами, звенящий сотней мелодий ручеёк с прозрачной, будто стеклянной водой – красиво, тихо, спокойно… Конечно, Аля побежала туда. Но за перелеском…

      Риланд хорошо знал то, что было там, за перелеском. И не хотел, чтобы она видела. Кто угодно – только не она.

      Но она уже бежала через перелесок, и ветви деревьев ласково касались её ладоней, листья пытались запутаться в волосах, и она, смеясь, мотала головой. И мчалась дальше.

      Она всегда прекрасно бегала. И хотела продолжать эту игру в догонялки, в которой она каждый раз побеждала – но застыла, увидев, где оказалась.

      – Что это, Рил? – выдохнула, обводя взглядом черные от копоти дома и хозяйственные постройки.

      – Деревня, – ответил он, встав за её плечом.

      – Это я вижу. А что здесь случилось?

      – Тебе лучше не знать.

      – Рил! – она обернулась к нему, гневно сверкнув глазами.

      – Чёрная холера здесь случилась. Очень неожиданно, особенно если учесть близость к Эйму. Сама знаешь – магическим огнём всё от этой заразы надо вычищать, вот и вычистили. А присланный маг-эльф той ещё сволочью был…

      – Почему был?

      – Потому. Не забегай вперёд. Он там, в деревне, заприметил одну девушку… живёт одна, из родственников только бабка и маленький ребёнок. Понравилась ему эта девица, в общем. Ну а он ей – нет. Отказала она ему. Представляешь, Аля, человеческая девка эльфу отказала, – усмехнулся Риланд. – Конечно, это в его глазах оскорбление. Он и сказал односельчанам, что, мол, это она их прокляла.

      – Прокляла? Она маг?

      – Угу. Была. Забили её эти идиоты… И девочку тоже хотели к Дариде отправить, и отправили бы, если бы она вдруг не полыхнула силой так, что сожгла полдеревни, в том числе и нескольких её почётных жителей.

      Риланд замолчал, задумчиво глядя на закопчённые дома.

      – Что теперь с девочкой будет?

      Он вздохнул и сказал с неохотой:

      – Суд был. Я и сам участвовал, Аля… У неё очень нестабильный дар, настолько нестабильный, что она даже имя своё забыла из-за вспышки. Надели на неё блокираторы, но толку? Всю жизнь с блокираторами ходить нельзя, сама знаешь. Учить трёхлетнюю магии взрывоопасно…

      – К чему ты клонишь, Рил?

      – Ни к чему. Ни к чему хорошему… Было принято решение уничтожить девочку. Завтра… Аля, стой!

      Она не послушалась – зашагала вглубь деревни ещё быстрее. Только фыркнула.

      – Пойми ты… – Риланд подбежал и попытался схватить её за руку. – У девчонки отец – явно эльф, я только не смог определить, кто именно, её дар сопротивляется моей магии очень сильно. А мать была магом, пусть слабеньким, но магом. Вот и получилась… смесь гремучая. Мы думали просто выжечь ей дар, но она же овощем останется… Забрать подобную силу без последствий невозможно.

      – Почему ты мне не сказал?

      – Зачем?! Ты же расстроишься… Там ничего нельзя сделать, Аль, правда…

      – Где она сейчас? Здесь? Показывай дорогу.

      Он не стал спорить. Только покачал головой.

      Маленький домик с покосившимся крыльцом и чёрными провалами вместо окон. Если бы дома были живыми, то этот точно уже умер, причем не своей смертью.

      Возле крыльца стояла старая скамейка с кривой спинкой, а на скамейке сидела девочка.

      Короткие волосики насыщенно-чёрного цвета отливали синевой, крошечные ножки со сбитыми коленками были обуты в светлые кожаные сандалии с красными нашлепками в виде бабочек, короткое синее платье казалось чистым лишь на первый взгляд – приглядевшись, можно было заметить полоску грязи возле подола.

      Услышав шаги, девочка обернулась.

      У неё оказались интересные глаза. Один тёмно-карий, почти черный, а другой красный. Узкие губы, вздёрнутый кверху нос, белый шрамик на лбу, возле левой брови.

      – Привет, – сказала Аля, садясь на корточки рядом с девочкой. Та шмыгнула носиком и ответила:

      – Привет.