Ненавижу тебя, красавчик. Ви Киланд

личной информации. Мое мнение не должно учитываться?

      – А в какой связи? Тебе есть что скрывать?

      – Нет, но…

      – Знаешь, что я думаю?

      – Что? – я фыркнул.

      – Я не видела тебя таким взволнованным уже очень давно. Если быть точной – с того самого рождественского концерта в Карнеги-холле.

      Я съежился.

      – Пожалуйста, не напоминай мне о нем.

      Она любила вспоминать то время, когда ребенком я пел в церковном хоре. Мне и самому сначала это очень нравилось, но потом, когда я начал взрослеть, то стал воспринимать пение как дурацкое занятие. Я бросил хор, а моя бабушка до сих пор не могла успокоиться и считала, что он был моим призванием.

      – Хорошо это или плохо, но этой девушке удалось тебя расшевелить, – сказала она.

      Я смотрел в окно на проезжающие мимо автомобили, все мое лицо пылало, и я не хотел признавать правоту ее слов.

      – Не говори чепуху…

      Бабушка задела меня за живое. В глубине души я понимал, что она права. Шарлотта действительно что-то пробудила во мне. Это прорывалось гневом, но внутри меня все ликовало. Да, она вывела меня из себя тем, что я потратил впустую свое время. Но когда она яростно накинулась на меня во время осмотра спальни, то произвела впечатление, которое я не мог объяснить. Я всю ночь о ней думал. Я переживал, что повел себя с ней слишком грубо и, возможно, непреднамеренно вызвал у нее эмоциональный срыв. Я представлял себе, как она бежала по Манхэттену, спотыкаясь на нелепых каблуках и размазывая по лицу тушь. Потом я наконец забыл о ней и не вспоминал до того момента, пока она, образно выражаясь, в меня не врезалась. И снова вернулось это странное чувство, и я снова повел себя с ней грубо. Но почему? Почему я вообще придаю значение тому, что она здесь появилась?

      Бабушка прервала мои размышления.

      – Я знаю, то, что произошло между тобой и Эллисон, тебя почти сломало. Но пришло время двигаться дальше.

      От одного упоминания об Эллисон у меня свело живот. Зачем бабушка приплела сюда ее?

      Она продолжала:

      – Тебе нужно внести изменения в свою жизнь. Раз ты сам никуда не ходишь, я решила сама кое-что предпринять и взяла на работу Шарлотту. Мне приятнее смотреть на тебя, когда ты с ней споришь, чем когда прозябаешь в одиночестве в своем кабинете.

      – Очень сложно спорить с человеком, который свои аргументы печатает в воздухе.

      – Что?

      – Господи, ты не видела, как она это делает? – Я не сдержался и засмеялся. – Она сказала, что не хочет говорить то, что на самом деле обо мне думает, потому что боится потерять работу. Поэтому она предпочитает печатать в воздухе, как лунатик. Вот какого работничка ты наняла.

      Бабушка расхохоталась, запрокинув голову.

      – Вообще-то это отличная идея. Некоторым нашим политикам следовало бы у нее поучиться. Нам всем не мешало бы научиться сначала думать, а только потом говорить. Еще раз повторюсь – она необыкновенная.

      Я закатил глаза.

      – Необыкновенная – это уж точно.

      Выражение ее лица