Босиком по траве. Эми Хармон

головой.

      – Я не грущу, Джози Джо. Просто задумался о том, как быстро ты выросла. Мало тебе досталось детства. Совсем мало.

      Он погладил меня по плечу и тут же ушел на задний двор, к загону с лошадьми и пастбищу.

      В тот самый понедельник на земле лежал свежий слой воскресного снега – так мы называли снег, выпавший в воскресенье и еще не исхоженный с утра. По этому прекрасному белому одеялу я в старых теннисных кроссовках побрела к остановке. Сэмюэль Йейтс уже стоял там, поэтому в автобус забрался раньше меня. Он прошагал прямо к нашему сиденью и устроился у окна. Сэмюэль ходил без шапки. Он носил стеганую куртку, отороченную овчинкой, и мокасины. Я задумалась, не мерзнут ли у него ноги. Впрочем, мокасины по крайней мере выглядели сухими, чего нельзя было сказать о моих кроссовках, так что я быстро отбросила эту мысль.

      Сэмюэль словно не замечал меня – да и всех остальных – с того самого дня, как столкнул Джо-би в проход. Третьего пассажира к нам так и не посадили. Наверное, мистер Уокер побаивался, что это может плохо закончиться, и решил, что лучшее – враг хорошего. Так что я всю неделю ездила в школу и обратно, сидя рядом с Сэмюэлем в полном молчании. Меня это вполне устраивало: c книгой я никогда не скучала. Недавно я взялась за романы Джейн Остин и как раз читала «Доводы рассудка».

      Я была погружена в страдания бедняжки Энн, когда Сэмюэль вдруг заговорил:

      – Ты много читаешь.

      Эти слова, произнесенные негромко и отрывисто, прозвучали почти как обвинение.

      – Да, – ответила я, не зная, что еще добавить.

      – Почему?

      – Нравится. А ты разве не читаешь?

      – Я умею читать! – В его мягком голосе зазвенели гневные нотки, глаза сверкнули. – По-твоему, если я из навахо, это значит, что я тупой?

      Краснея и заикаясь, смущенная тем, что меня совсем не так поняли, я возразила:

      – Я не это имела в виду! И вовсе я так не думаю! Я хотела спросить, нравится ли тебе читать.

      Он не ответил, уставившись в окно, и мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к книге. Но слова путались у меня в голове, и я тупо уставилась в открытую страницу. Меня мучила мысль о том, что я обидела человека, который совсем недавно выручил меня. Я решила попытаться еще раз.

      – Прости меня, Сэмюэль, – неловко проговорила я. – Я не хотела ранить твои чувства.

      Он фыркнул и посмотрел на меня, приподняв бровь.

      – Ранить мои чувства? Я тебе не маленькая девочка.

      Его голос прозвучал слегка насмешливо. Сэмюэль взял книгу из моих рук и прочитал первый попавшийся ему на глаза абзац.

      – «Я не могу долее слушать вас в молчании. Я должен вам отвечать доступными мне средствами. Вы надрываете мне душу. Я раздираем между отчаянием и надеждою. Не говорите же, что я опоздал, что драгоценнейшие чувства ваши навсегда для меня утрачены»[9].

      Сэмюэль явно хотел продемонстрировать мне, что умеет читать не хуже других, но резко смолк, смущенный романтическим посланием капитана Уэнтуорта

9

Цитируется в переводе Е. Суриц.