Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве Тонстад

обществе совсем не способствует правильному пониманию субботы. Обществу, в котором утрачены связи между поколениями, а общность уступила место разобщенности и индивидуализму, крайне трудно осознать значение таких понятий, как завет, взаимно обязывающие соглашения и суббота. Для современных людей, не знающих, что такое крепкие семейные узы, и привыкших к обособленности и индивидуализму, завет не кажется чем-то ценным, и они с легкостью его отвергают. Но «с заветом нельзя обращаться как кому вздумается, – говорит Педерсен. – Он залегает глубже, чем какое-либо другое понятие, потому что служит исходной предпосылкой всякой жизни»[233].

      Суббота неразрывно связана с понятиями полноты и взаимности, составляющими суть «заветного» мышления, потому что «она есть подлинное знамение завета»[234]. Будучи частью реальности, на которую она указывает, суббота являет собой пример и воплощает в себе смысл завета, рассказывая свою историю и привнося эту историю в жизнь каждого нового поколения.

      Йоханнес Педерсен делает достаточно смелое предположение, говоря, что суббота наделяет время определенной силой и становится движущим фактором, стоящим за человеческим существованием. По словам Педерсена, существует «более глубокий и обширный мотив для покоя в субботний день, чем тот, что был здесь отмечен. Решающий фактор во всем этом – не благополучие конкретного работника или кого-то еще. В субботу и другие праздничные дни работа прекращается потому, что эти дни святы. Сила, которую они аккумулируют вокруг себя, передается всем прочим дням, поэтому вся жизнь человеческая зависит от поддержания их святости»[235].

      В данном понимании суббота представляет собой напоминание о начале всего и о смысле жизни. Более того, суббота – это нить, на которой висит жизнь, ибо она обеспечивает присутствие Божье в бытии человека. С этой точки зрения суббота не просто день в начале человеческого бытия и не просто седьмой день, завершающий неделю, день в конце. Скорее, это день в середине, в самом центре, как воспринимают ее еврейские мыслители, день, который «проникает во все остальные дни недели»[236]. Будучи днем, который «входит со светом и уходит с огнем»[237], суббота в еврейском восприятии символически и даже физически обеспечивает освящение человеческого бытия. Жизни придается сила и торжественность не для того, чтобы лишить ее радости, но чтобы она не истощалась. Именно по этой причине можно утверждать, что без субботы время теряет свою силу.

      Именно в этом свете нам нужно оценивать те серьезные последствия, которые сулит Библия за пренебрежение к субботе или за ее нарушение. «Шесть дней пусть делают дела, а в седьмой – суббота покоя, посвященная Господу: всякий, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти» (Исх 31:15). Какой бы ни была реакция древних израильтян на столь суровое предписание, современному человеку оно наверняка представляется чрезмерно суровым и даже жестоким, а возможно, и контрпродуктивным.

233

Pedersen, Israel, I:308.

234

Childs, Exodus, 541.

235

Pedersen, Israel, II:290, курсив мой.

236

Pinchas Peli, The Jewish Sabbath: A Renewed Encounter (New York: Schocken Books, 1988), 94.

237

Там же, с. 109.