Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве Тонстад

и Божьи идеалы, и его отличает целый ряд особенностей, которые выходят за рамки литературных изысков. Авраам назван другом Божьим, и библейские авторы относятся к этому высокому званию с большим пиететом[134]. Во Второй книге Паралипоменон говорится о ханаанской земле как о Божьем даре «семени Авраама, друга Твоего» (2 Пар 20:7). Согласно Книге пророка Исаии, народ израильский – это «семя Авраама, друга Моего» (Ис 41:8). Даже один из новозаветных авторов напоминает нам, что Авраам был «наречен другом Божиим» (Иак 2:23)[135].

      Скорее всего, данный эпитет уходит корнями в диалог, состоявшийся между Авраамом и небесным вестником о судьбе городов Содома и Гоморры. Этот библейский эпизод называют «одним из самых удивительных событий, имевших место в патриархальный период, да и во всей библейской истории»[136]. Прежде чем снова отправиться в дорогу, главный из мужей, сделавших остановку у Авраама, задается вопросом: «Утаю ли Я от Авраама, что хочу делать?». И Сам Себе дает на него ответ, в котором выражено побуждение поделиться с Авраамом Своими намерениями, продиктованными особым расположением к патриарху. Да, Он обязательно откроет Аврааму то, чему надлежит быть, ибо, как Он говорит «Я избрал его…» (Быт 18:17–19).

      «Я избрал его» – именно так сформулирован этот текст во многих авторитетных библейских переводах. Но встречаются и другие варианты – «Я познал его» или даже «Я знаю его», что ближе к оригиналу. Эти варианты подразумевают взаимную привязанность и близкие отношения, что дает нам основание усмотреть в этой фразе следующий смысл: «Я вижу в нем Своего друга»[137]. Потрясающий разговор между Богом и Авраамом, который вполне справедливо называют «грандиозным»[138], это двусторонняя коммуникация, в рамках которой оба участника внимательно прислушиваются друг к другу, оба дают содержательные ответы, и оба выносят из этого обмена мнениями нечто важное. Думается, очень немногие после Авраама поднимались до таких высот во взаимоотношениях с Богом или даже помышляли о том, что такие взаимоотношения возможны. Однако в данном случае мы наблюдаем полное взаимопонимание между Богом, Который хочет, чтобы Авраам нечто понял[139], и Авраамом, который стремится это понять[140].

      ОТКРОВЕНИЕ О БОГЕ ДОСТИГАЕТ НЕВИДАННЫХ ВЫСОТ В ИНТУИТИВНОМ И ТОНКОМ ПРОНИКНОВЕНИИ АВРААМА В СУТЬ БОЖЬЕГО ХАРАКТЕРА

      Так что нет ничего удивительного в том, что Павел и Иаков в Новом Завете взирают на Авраама как на идеал, пример для подражания. Откровение о Боге достигает невиданных высот не в раскатах грома и не в торжественных заявлениях, которые несколько веков спустя сопровождали исход израильтян из Египта, а в интуитивном и тонком проникновении Авраама в суть Божьего характера. Впрочем, это не значит, что Павлу нет дела до нравственных критериев, провозглашенных на Синае. Даже беглый взгляд на приведенный самим Павлом перечень того, что можно делать, а что нельзя, во многом пересекается

134

Bernhard W.Anderson, “Abraham, the Friend of God,” Int 42 (1988): 353–366.

135

Ср.: William Baird, “Abraham in the New Testament: Tradition and the New Identity,” Int 42 (1988): 367–379.

136

Anderson, “Abraham, the Friend of God,” 362.

137

У Герхарда фон Рада (Genesis, 205) эта мысль передана так: «Я дал ему познать Себя». См. также: Anderson, “Abraham,” 363.

138

Mordecai Roshwald, “A Dialogue Between Man and God,” SJT 42 (1989): 145.

139

Натан Макдональд [Nathan MacDonald, “Listening to Abraham – Listening to Yhwh: Divine Justice and Mercy in Genesis 18:16–33,” CBQ 66 (2004): 25–43] выявляет некоторые особенности данного текста, которые показывают, как Бог ведет Авраама к более глубокому пониманию Божьей милости, а не наоборот.

140

Anderson, “Abraham,” 363.