Рой. Всеволод Глуховцев

а потрясла телефонный трубкой, микрофон которой она предусмотрительно зажала ладонью.

      – Вас, – скосила она глаза на трубку.

      – Кто?

      – Ну, а я знаю?! – удивилась Вика. – Женский голос, старческий.

      – Нет меня, – Меркурьев вновь скрылся за компьютером.

      – Как это нет?! – девушка взметнула брови. – Я же сказала – сейчас позову!..

      Удачная фраза сама сложилась в голове Алексея. Он довольно хмыкнул и еще быстрее застучал по клавишам.

      – Как «нет»?.. – проговорил он. – Да так вот и нет. Ушел я. Уехал. Улетел! А может, даже умер.

      – Ну-у, Алексей Владимирович… – протянула Вика. – Я что, так и буду стоять?..

      – Стоять всегда, стоять везде, – продекламировал Алексей, – до дней последних донца! – и звучно щелкнул клавишей восклицательного знака. – Уже иду, – он встал.

      Алексей Меркурьев был колумнистом и научным обозревателем еженедельника «5555», объявлявшего себя «газетой для городских интеллектуалов»; впрочем, пятерки не столько намекали на уровень элитарности, сколько со скромной гордостью напоминали о географическом положении города: на 55-м градусе северной широты и 55-м – восточной долготы.

      Меркурьев обладал особым талантом – ухватить самую суть научной проблемы, а затем изложить ее точно и ярко. Там, где ученый-специалист затянул бы невыносимо нудную муть, Алексей мог так сверкнуть словом, что читателю все становилось ясно, и статья легко читалась от начала до конца.

      За это Меркурьева в «пятерочках» ценили и платили приличные гонорары. Сам же он шутил – мол, ему дают деньги за его собственное удовольствие. Это правда: он представлял собой тот счастливый случай, когда работа и увлечение совпадают. Впрочем, за это приходилось расплачиваться общением с полусумасшедшими изобретателями, уфологами, астрологами и экстрасенсами… Для такой публики все пути в редакции вели к Меркурьеву. Поначалу с ними было забавно, потом они надоели хуже горькой редьки. Но ничего не попишешь – при появлении в редакции очередного гения с проектом космической электростанции сотрудники дружно указывали на корреспондентскую, где обитал Алексей.

      Когда Света сообщила про старушечий голос, чутье подсказало журналисту, что бабка сейчас начнет толковать либо о том, как ночью она увидела загадочный летающий объект, либо о лечении всех болезней посредством отвара из лопухов, настойки из еловых шишек и тому подобного говна. А его, Алексея, ждет незаконченная статья, которую надо срочно сдавать в номер… Он вздохнул и перехватил трубку из Викиной руки.

      – Слушаю вас!

      – Здравствуйте. Это Алексей?.. э-э, Меркурьев, простите, не знаю вашего отчества…

      – Он самый, – Меркурьев постарался придать голосу побольше вежливости. – Можно без отчества, просто Алексей.

      – Да?.. Очень приятно. Я всегда с таким интересом читаю ваши статьи…

      Пришлось выслушать ряд витиеватых похвал своему журналистско-писательскому мастерству – бабулька оказалась интеллигентной, бывшей учительницей музыки. Выражалась она обстоятельно, долгими периодами – Меркурьев потихоньку начал звереть, но тут бабка вовремя прекратила предисловия и перешла к делу.

      – Я, собственно, почему вам звоню. Прошлой ночью я наблюдала удивительное явление: необычный оптический эффект, возможно, обман зрения…

      Вот оно – Алексей оказался провидцем. В самом деле, одинокой пожилой женщине не спалось, она читала, смотрела телевизор, потом решила выйти на балкон, благо майская ночь была теплой.

      – …у меня, знаете ли, чудесный вид из окон, двенадцатый этаж. Я живу в Белой роще, где биологический институт, знаете?

      Меркурьев вздрогнул от неожиданности. Он не только знал этот институт – именно о нем и писал статью, что ждала его на мониторе компьютера. Статья о разработках института в области генетики.

      – Знаю, – он не смог скрыть своего удивления.

      – Ах, да! Уж кто-кто, а вы-то…

      Затем собеседница поведала, как она вышла на балкон в час ночи, как увидела звездное небо над собой и лесную темень внизу: Белая роща представляла собой парковую зону на юго-восточной окраине города, где она переходила в леса, а те километров через сто – в бескрайнюю уральскую тайгу. В этой спящей тьме влажно мерцали огоньки предместий и дальних поселков, и ярким прямоугольником сиял обнесенный высоченным забором периметр институтской территории – объект был режимным, выполнял в том числе военные заказы, поэтому охранялся строго.

      Так вот – старушенция увидела все это, вдохнула поглубже ночной воздух и…

      И потом взгляд ее отчетливо уловил, как странное марево задрожало чуть левее институтской ограды – так бывает, когда в жаркий полдень нагретая земля отдает свое тепло. В такие моменты становятся видны прежде незаметные воздушные токи: пространство живет, дрожит, призрачно переливается… Но то в жару, днем. А тут – ночь. И вообще возникло такое ощущение, словно нечто огромное вдруг заклубилось во тьме, а затем вершины деревьев заколыхались одна за другой – по верхушкам березок побежала