Черный день. Алексей Доронин

на хрен пробка? – всколыхнулся генерал, вслушивавшийся в их разговор.

      Демьянову было не до него. Его мозг лихорадочно работал, анализируя ситуацию. Нет электричества. Не могут завестись машины. И связи нет. Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Если неработающие светофоры еще можно объяснить неполадками в энергосети, то как же радио, ТВ, мобильные?

      Почему-то только одно объяснение приходило на ум. Скверное. Но Демьянов отогнал его прочь, убедив себя, что дело в особенностях профессионального восприятия. Что должно мерещиться специалисту по неприятностям мирного и военного времени, если не они? Объяснение казалось убедительным. А главное – несло с собой успокоение, поэтому Демьянов ухватился за него и выбрал в качестве рабочей версии аварию.

      В этот момент свет зажегся. Но лампы теперь горели тускло, вполнакала. Это вступил в дело автономный источник питания. Проблема никуда не делась и вряд ли состояла в обрыве провода.

      У него было два варианта дальнейших действий: остаться на месте и ждать у моря погоды или отправиться посмотреть все самому. Демьянов выбрал второе. Сидя здесь, он ничего не сможет изменить, а наверху, по крайней мере, удастся получше разберется в ситуации. К тому же у него уже в печенках сидел товарищ Прохоров, каждые пять минут повторявший: «Ну, скоро вы там?» Как будто от этого свет могли дать быстрее.

      А наверху в этот момент происходили скачкообразные изменения пространственно-временного континуума. Точка бифуркации – развилка, когда вероятным оставался и тот и этот вариант, была пройдена. История человечества прочно встала на рельсы, ведущие к ясно очерченной цели.

      Сам момент перехода занял всего пару секунд. Сначала в вышине вспыхнула и тут же погасла яркая точка, на пару мгновений задержавшаяся на сетчатке каждого темным пятном. Удар был беззвучным, но люди на улицах почувствовали легкий хлопок – словно у них над ухом хлопнул в ладоши великан. Налетевший порыв ветра качнул кусты и ветви деревьев, принес с собой запах горелой изоляции.

      И тут же на проспекте разразилась дикая какофония. Сначала отовсюду раздались дикий визг тормозов и трели сигналов, затем звон и скрип бьющегося и царапающегося металла, а за ними через короткий промежуток – крики и мат. Десяток аварий последовали одна за другой по принципу домино.

      Пешеходы, готовившиеся перейти улицу, замерли на месте. Оправившись от шока, они могли решить, что катастрофы вызваны одновременным отключением двух светофоров. Они вряд ли заметили, что одновременно с теми погасли витрины и вывески магазинов. Перестали работать и три стереоэкрана, лившие ненавязчивое бормотание рекламы на проходящую толпу. Если бы это произошло вечером, то контраст был бы разителен, но сейчас, в середине дня, солнце светило ярче искусственной иллюминации.

      Водители тем временем тоже пришли в себя. Некоторые пытались реанимировать замершие автомобили. Кто-то просто ошалело поворачивал ключ в замке зажигания и дергал рычаг коробки-автомата, другие выходили из машины и растерянно ковырялись в моторе. И первые и вторые – безрезультатно.

      Те,