Звезда сыска. Владимир Кузьмин

вернулся и счел нужным предупредить:

      – Михалыч, ты вот что, любезный друг, ты тоже ливрею надеть не забудь. Ну и встреть гостя как положено, шинель там прими, проводи в зал или за кулисы. Ну и за мной кого пошли, сообщить о прибытии. Да ты и сам все знаешь.

      Он посмотрел на так и не выпитый коньяк, махнул рукой и быстро зашагал за кулисы.

      – Вот ведь как обернулось, Петр Алексеевич, – обратилась я к буфетчику, – похоже, придется мне в суфлерскую будку лезть.

      – Все понял, Дашенька, – успокоил меня он. – Дорога мне известная и чаю вам подать я не забуду.

      4

      Генеральная началась чуть ли не через час, сразу после появления в театре градоначальника. Зато прошла на удивление: не всегда при полном зале так славно играют! Особенно порадовал Михеич. В той сцене, где принцу Гамлету является тень отца его покойного, ветер шумел и гром громыхал совершенно натурально. А Офелия, которую исполняла та самая госпожа Никольская-Дунина, даже меня едва не заставила слезу пустить. Что мне по должности ну никак не полагалось. Но все равно, в глазах у меня затуманилось так, что буквы стали расплываться. Хорошо, что никому текст в этой сцене подсказывать не пришлось. Правда, я эту пьесу наизусть знаю и вряд ли бы растерялась, даже не заглядывая в книгу.

      Все пять актов пролетели совершенно незаметно. По окончании я вдруг приметила около себя сразу три стакана из-под чая! И когда только Петруша их приносить успевал? Я собрала пустую посуду и понесла стаканы в буфет, чтобы поблагодарить своего благодетеля. Раз все выпила, значит, во рту от волнения сохло, и без чая мне было бы непросто.

      Господин Корсаков в одной из лож, как был в костюме принца датского, очень оживленно обсуждал спектакль с господином градоначальником.

      – Нет, я просто счастлив, что напросился к вам на репетицию, – прикладывая от избытка чувств руки к груди, говорил ему градоначальник. – В жизни не простил бы себе – пропустить такое чудо. Право слово, едва не плакал от восторга! И уж как жалею, что вечером не смогу быть!

      – Благодарю за добрые слова! Но, уважаемый Александр Сергеевич, мне бы больше хотелось выслушать ваши замечания, нежели комплименты. Вы же знаете, как труппа и я лично ценим ваше мнение…

      – Помилуйте, какие замечания. Все, просто все было замечательно! Разве что…

      Сказанного дальше я уже не услышала, потому что прошла мимо ложи и вышла из зала в фойе.

      Петруши за буфетом не было, видимо, отлучился куда-то. Но, не поблагодарив его, уходить мне не хотелось. Поэтому поставив стаканы на стойку, я стала прогуливаться по фойе. Тут сверху, с лестницы ведущей в бельэтаж[10] и на балконы, раздался жуткий топот и вниз буквально кубарем скатился мальчишка в гимназической форме. Завидев меня, он тут же принял серьезный вид и далее прошествовал уже вполне солидно и с серьезным выражением, мало соответствующим его раскрасневшемуся от беготни по лестницам лицу и взъерошенным волосам.

      Я фыркнула, но мальчишка

10

Бельэтаж (фр. bel étage «прекрасный этаж») – самый лучший и самый удобный ярус в театре. Обычно второй снизу, сразу над партером.