Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат. Владимир Поселягин

время, пока Егоров работал, я успел прицельно выпустить не больше десятка осколочных снарядов. Тремя поразил оба бронетранспортёра. Один сейчас разгорался. Когда Егоров ушёл в темень – он свою задачу выполнил, – я навёл перекрестья прицела на одну из машин с боеприпасами. Странно, что те, что горят, не взрываются, пора бы уже. И выстрелил. Грузовик, к которому ранее была прицеплена гаубица, а сейчас железный блин, буквально взорвалась изнутри огненным шаром. Даже нас тряхнуло, а Салов испуганно спросил:

      – Что такое, подбили?!

      – Машина со снарядами взорвалась. Не мешай, сейчас ещё взрываться будут, – вместо меня ответил Лосев. Он тоже стрелял из своего пулемёта, сектор обстрела это позволял. По моим прикидкам, уже третий диск менял.

      Этот грузовик разметал другие машины батареи, поэтому двумя выстрелами я заставил детонировать снаряды у других батарей. Расстреливать машины по одной не требовалось, грузовики побатарейно стояли так, что одной детонацией их уничтожало. Вот во время обстрела второй батареи сдетонировали снаряды, после одного выстрела – сразу у двух грузовиков, близко они стояли. Убедившись, что лагерь артиллеристов уничтожен, я скомандовал в переговорное устройство:

      – Полный ход вперёд.

      Развернув нос в сторону леса, Салов начал разгонять наш средний танк, выжимая из него всё, что можно, но не забывая о буксируемом тягаче. Поле, конечно, не дорога, но до двадцати километров в час он смог разогнать тяжёлую махину. Вполне неплохо, я оценил.

      Когда мы ушли в низину, наконец взорвался один из горевших грузовиков, вот второй только ярче полыхал, видимо, там не боеприпасы были складированы. Кажется, этот грузовик стоял у полевой кухни, вполне возможно, там продовольствие.

      Открыв люк, я осмотрелся и продолжил помогать Салову в движении. Мы объехали остов сгоревшего грузовика, немецкие лётчики тут хорошо погоняли грузовики и танки одной из наших бронеколонн, и помчали дальше, изредка покачиваясь, когда влетали в небольшие воронки. Главное, гусеницы целы, мотор ревёт, выберемся. Когда я подъехал к месту встречи, танк Егорова уже был там, а на лесной дороге виднелись подфарники ЗИСа, приближающегося к опушке. Это значит, дело сделано. За грузовиком ехал на мотоцикле наш миномётчик. Кстати, именно в мотоцикле лежали личные вещи моего экипажа, кроме Салова, тот пока ими не обзавёлся. Я бы не вспомнил. Лосев всё бормотал, как там его пожитки.

      Как только наш танк встал у второго, от того метнулась тёмная фигура, и к нам на броню взобрался возбуждённый Егоров. Срывающимся от волнения голосом он докладывал:

      – Товарищ майор, ваш приказ выполнен, все гаубицы дивизиона противника подавлены. Нанесены большие потери в живой силе противника.

      – Видел, сержант. Всё видел. Молодец. Передай экипажу мою благодарность. Когда выйдем к своим, весь экипаж за уничтожение вражеского гаубичного дивизиона будет представлен к наградам.

      – Служу