Поступили в продажу золотые рыбки. Кир Булычев

рыбку на всех – для живого уголка. Зиночка закинула в аквариум сачок, и Ложкин, пригнувшись, прижав пенсне к стеклу, управлял ее действиями, выбирая лучшую из рыбок.

      – Не ту, – говорил он. – Мне такой товар не подсовывайте. Я в рыбах крайне начитан. Левее заноси, левее… Дай-ка я сам.

      – Нет уж, – сказала Зиночка. Сегодня она была полной хозяйкой положения. – Вы мне говорите, а я найду, выловлю.

      – Нет уж, я сам, – отвечал на это старик Ложкин и тянул к себе сачок за проволочную ручку.

      – Перестаньте, гражданин, – вмешался Эрик. – Для вас же стараются.

      – Молчать! – обиделся Ложкин. – От больно умного слышу. Кому бы учить, да не тебе.

      Старик был несправедлив и говорил обидно. Эрик хотел было возразить, но раздумал и отвернулся к стене.

      – Такому человеку я бы вообще рыбок не давала, – возмутилась с другого конца помещения Вера Яковлевна.

      Вера Яковлевна держала в руке рейсшину, занеся ее словно для удара наотмашь.

      Старик сник, больше не спорил, подставил банку, рыбка осторожно соскользнула в нее с сачка и уткнулась золотым рылом в стекло.

      Зиночка отвешивала Ложкину мотыля в молчании, в молчании же приняла деньги и выдала две копейки сдачи, которые старик попытался было оставить на прилавке, но был возвращен от двери громким голосом, подобрал сдачу и еще более сник.

      Когда Ложкин вышел на улицу и солнечный луч попал в банку с рыбкой, из банки вылетел встречный луч, еще более яркий, заиграл зайчиками по стеклам домов, и окна стали открываться, и люди стали выглядывать наружу, спрашивая, что случилось. Рыбка плеснула хвостом, водяные брызги полетели на тротуар, и каждая капля тоже сверкала.

      Резко затормозил рядом автобус, водитель высунулся наружу и крикнул:

      – Что дают, дед?

      Ложкин погладил пакетиком мотыля выбритый морщинистый подбородок и ответил с достоинством:

      – Только для любителей, для тех, кто понимает.

      Ложкин шел домой, смущала его некоторая неловкость от грубости, учиненной им в магазине, но неловкость понемногу исчезала, потому что за Ложкиным шли, сами того не замечая, взволнованные люди, перебрасывались удивленными словами и восхищались золотой красавицей в банке.

      – Принес чего? – спросила супруга Ложкина из кухни, не замечая, как светло стало в комнате у нее за спиной. – Небось пол-литра принес?

      – Пол-литра чистой воды, – согласился старик. – Поллитра в банке, и вам того же желаю.