Борьба классов. Здесь и сейчас. Дмитрий Goblin Пучков

Дмитрий Юрьевич? Или против? Если за – войдете в правительство, против – отправитесь в тюрьму или на каторгу. Вот и думайте, как быть. Все подумали-подумали, и всего один человек проголосовал против военных кредитов. Все парламентарии – социал-демократы в культурной Европе проголосовали за, кроме Карла Либкнехта. И вошли в правительства. Так они в буржуазных правительствах до сих пор и сидят.

      – А Карл?

      – Карл, естественно, в тюрьму пошел. Наши большевики в Думе, проголосовавшие против военных кредитов, отправились в ссылку. Народ темный, голосовали против. Вся рабочая курия… При царизме в парламенте рабочие были, сейчас почти нет. Только по списку «Единой России» несколько человек прошли. По спискам других партий – никого. Так вот, рабочие проголосовали, и их сразу – в Сибирь, на свежий воздух. А потом они вернулись и участвовали в революции. Некоторые вошли в состав Военно-революционного центра по руководству восстанием. То есть не пропали. У нас гуманно было. Вон Сталина сколько раз отправляли в Сибирь? И он всегда возвращался.

      – С новыми мыслями.

      – С новыми мыслями. Его снова отправляли, а он все равно возвращался. Так было. Однако без философии нельзя, и Ленин в 44 года начал изучать «Науку логики».

      – А почему именно «Науку логики», а не другое?

      – Потому что, написав «Материализм и эмпириокритицизм», он понял, что это самое великое произведение, систематизировавшее все, что появилось в философии за две тысячи лет. Вы предпочитаете просто какую-нибудь книжку прочесть или ту, в которой все, как говорят философы, в снятом виде? Выбор очевиден. Одной категорией представлено то, что было целой системой у Спинозы, например, который считал себя сразу идеалистом и материалистом, потому что Природа и Бог едины. Хорошая же концепция?

      – Конечно.

      – Вот у христиан просто Бог, а тут можешь поклоняться и тому, и этому, и все одно. Проще и дешевле. Гегель взял это у Спинозы и поставил в систему категорий. У других тоже. Например, у него есть «вещь в себе» Канта. Тот долго ее все жевал и договорился до того, что ее нельзя познать. Гегель над этим поиздевался: «Как это мы не знаем, что такое вещь в себе? Это то, о чем нельзя ничего ни узнать, ни понять. То есть пустая, неживая, никчемная абстракция. Настоящая вещь в себе – то, во что мы можем проникать, познавая его все глубже и глубже». Ленин все это хорошо знал. Он изучил широкий круг философских работ, современных для него, и понял, что есть главная работа, которая заслуживает специального изучения. Когда все запуталось, решил: необходимо изучать науку о противоречиях. А как разобрать противоречия без науки о противоречиях? У нас сейчас будет очередная дискуссия, будут говорить о том да сем. И все без науки, только мнения высказывают. Вас мое мнение интересует? Сомневаюсь.

      – Ну, ваше – да. Других – редко.

      – Именно поэтому я не буду высказывать свое мнение.

      – Правильно.

      – Потому что мне это неинтересно. Вы думали, я скажу что-нибудь умное, а я ограничился бы одним лишь мнением. Но это значит