Тихий американец. Грэм Грин

него была Фуонг. За антологию была засунута «Психология брака» в бумажном переплете. Вероятно, секс Пайл изучал так же, как Восток, – на бумаге. Ключевым являлось слово «брак». Пайл был поборником вовлеченности.

      Его письменный стол был совершенно пуст.

      – Чисто же вы убрались, – заметил я.

      – Мне пришлось заняться этим по просьбе американского представительства. Сами знаете, как быстро распространяются слухи. Мы постарались, чтобы ничего не пропало. Я приказал опечатать все его бумаги. – Он сказал это серьезно, без тени улыбки.

      – Там было что-то вредное?

      – Мы не можем допустить, чтобы нашлось что-либо вредное для нашего союзника, – произнес Виго.

      – Не возражаете, если я возьму одну из этих книжек – на память?

      – Я отвернусь.

      Я выбрал «Роль Запада» Йорка Хардинга и положил ее в коробку, к вещам Фуонг.

      – Вам нечего мне сказать с глазу на глаз, по-дружески? – спросил Виго. – Мой рапорт готов. Его убили коммунисты. Возможно, это начало кампании против американской помощи. Но если строго между нами… Послушайте, всухую такое не пойдет, как насчет вермута с ликером?

      – Рановато.

      – Он ничем с вами не делился в вашу последнюю встречу?

      – Нет.

      – Когда это было?

      – Вчера утром. После взрыва.

      Виго помедлил, чтобы мой ответ усвоился – у меня в голове, не у него: он спрашивал без задней мысли.

      – Вчера вечером, когда он к вам заходил, вас не было дома?

      – Вчера вечером? Я не думал…

      – Вдруг вы запросите выездную визу? Сами знаете, мы можем бесконечно тянуть с ее выдачей.

      – Вы считаете, что я хочу домой? – спросил я.

      Виго посмотрел в окно на яркое безоблачное небо и грустно промолвил:

      – Большинство хочет.

      – Мне нравится здесь. Дома… там проблемы.

      – Merde[11], – сказал Виго. – Пожаловал американский экономический атташе. – Виго повторил с сарказмом: – Экономический атташе!

      – Тогда я сматываюсь. Если и он в меня вцепится…

      – Желаю успеха, – устало напутствовал он. – Сейчас он меня заговорит.

      Когда я вышел, экономический атташе стоял рядом со своим «Паккардом» и что-то втолковывал водителю. Это был полный господин средних лет с тяжелым задом и с лицом, никогда, видимо, не нуждавшимся в бритве.

      – Фаулер! – окликнул он. – Может, хоть вы объясните этому проклятому водителю…

      Я объяснил.

      – Так и я внушал ему то же самое! Вечно он притворяется, будто не понимает по-французски.

      – Наверное, дело в вашем акценте.

      – Я три года жил в Париже. Будут еще эти чертовы вьетнамцы фыркать на мой акцент!

      – Голос демократии, – заметил я.

      – Это еще что?

      – Кажется, книга Йорка Хардинга.

      – Не пойму я вас. – Он с подозрением покосился на коробку у меня в руках. – Что у вас там?

      – Две пары белых шелковых штанов, два шелковых платьица, женское бельишко

11

Дерьмо (фр.).