Убойная Академия. Бронислава Вонсович

попасть никак не может.

      Я внимательно перечитала, но ничего не изменилось. Злополучный орочий как был вписан, так и остался. И если бы его вписали всем, так нет – у большинства иностранный язык был один, у нескольких – два, и лишь у пятерых – три. Мирейя тоже попала в число этих счастливчиков, что и не преминула отметить.

      – Надо же, – раздосадованно сказала она, – еще и орочий! Вот ведь пакость какая!

      Она возмущенно раздувала ноздри, словно пакость была не случайна, а дань каким-то личным счетам. Но о каких счетах могла идти речь, если мы с ней только что поступили?

      – Почему лишь нас с тобой выбрали? – поддержала я ее стенания.

      – Из-за способностей к языкам, – мрачно ответила подруга.

      – Но орочий? Зачем нам орочий? Для работы не пригодится.

      – Так разнарядка же, – пояснила она. – Контрразведка прислала преподавателя, его нужно обеспечить часами.

      – Вот и обеспечивали бы за счет тех, кто там сможет работать, – мрачно ответила я. – Нас с тобой туда не отправят.

      – А показать равноправие? – не менее мрачно сказала Мирейя. – У нас студенты обоего пола равны, что и покажут в отчете начальнику контрразведки.

      – Но это же форменная глупость! – возмутилась я. – Нерациональное расходование выделенных средств. Ведь понятно, что нас туда не отправят ни при каких условиях.

      – Вариант внедрения в гарем ты не рассматриваешь? – ехидно спросила соседка. – Самый легкий, кстати. Правда, выйти оттуда намного сложнее.

      От представления внедрения мне внезапно поплохело. Орков я видела только на картинках, и они никогда не вызывали трудового энтузиазма. Не появился он и сейчас.

      – Вот именно, что результата от такого внедрения не будет, – горячо сказала я. – А значит, и учить этот язык нам не нужно.

      – Можешь написать докладную на имя начальника контрразведки, – предложила Мирейя. – О том, что он принимает неправильные решения.

      Я укоризненно посмотрела. Я не самоубийца, писать такие докладные. Это же полнейшая профнепригодность! Приказы начальства не обсуждаются, что с самого детства вдалбливала в меня бабуля. Тут я спохватилась – ведь именно этим мы с подругой сейчас занимаемся, что совершенно недопустимо.

      – У него могут быть мотивы, нам не известные, – проявила я лояльность. – Он видит цельную картину, в отличие от нас.

      – Преподавателя орочьего прислали из королевской канцелярии, – невозмутимо сказала Мирейя. – Вернуть оказалось невозможным, пришлось пристраивать.

      – И откуда только ты знаешь? – удивилась я. – В открытых источниках даже намека на что-то подобное не было.

      От моего неприкрытого восхищения Мирейя смутилась и неохотно сказала:

      – У настоящего агента должны быть свои источники информации, о которых другим знать не положено.

      – А твоего источника на двоих не хватит? – заинтересовалась я.

      – Его