Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей. Алла Краско

Анна Буянова (Изумрудова), Арина Яхонтова, Татьяна Гранатова (Шлыкова) и Авдотья Беляева[167]. К марту 1799 г. в Петербурге при графе состояли 8 актрис и 6 танцовщиц[168]. 24 апреля 1799 г. он отдает такое распоряжение: «Реестр актрисам, актерам, танцовщикам, танцовщицам, которых впредь в списках не писать, при какой должности, а просто служащими при мне наверху»[169]. 30 декабря 1798 г. граф Николай Петрович приказывал: «Собственной моей канцелярии. Из находящихся в Кусковской школе учеников Степана Балагаева и с ним танцовщика Бориса Шкурнина послать в Петербург для определения к письменным делам»[170].

      В январе 1800 г. граф отправил в Останкино распоряжение, по которому в труппе оставили 14 балетных актеров. «…Остающихся… танцовщиков… выбрав некоторых из них годных, сделав также рассмотрение, где и как им оставаться, представив об оном мне на рассмотрение… Девушкам, занимавшим… места актрис и танцовщиц, даю я дозволение приискать себе женихов, коим в награждение и назначаю каждой суммы в приданое… всех тех девушек, что значатся в… списке, отправить (из Останкина. – А. К.) в Москву, кроме Анны Буяновой и Матрены Ковалевой, коим позволяю я остаться… для приискания себе пристойных партий…»[171] «За штатом» оказалось 10 танцовщиков: Василий Воробьев и Алексей Головцов остались в Петербурге, Петр Губанов и Михаил Чухнов переведены в подьячие (в писари в Контору), Яков Тихомиров – в лакеи, Алексей Гаврилов – в обучение к портному, Степан Черняхин – в садовые ученики, Филипп Чумаков отправлен к отцу[172]. В августе 1800 г. граф приказывал: «Собственной моей канцелярии. Музыканта Василия Дорошенкова за худое его поведение отдать не мешкая в солдаты. Если же не годен в солдаты, то отдать на попечение нимало не медля, и прописать в дальний гарнизон, исполнить не труся… [И приписка: ] Оставить до рассмотрения»[173]. Музыкант Осип Головцов в январе 1803 г. по приказанию графа определен «мундшенковским помощником при буфете»[174], а позже его за пьянство сослали в дальние вотчины. Талантливый танцовщик Василий Воробьев, который стал страдать запоями, по приказу графа от 22 июня 1801 г. посылался «для излечения болезни… к старухе, у которой лечился повар Сафрон Жуков…»[175]. «Отписка» о выполнении гласила: «Воробьев к старухе отвезен июня 24… а старухе за вылечение его заплачено денег 50 р.»

      Можно представить себе, что означало для артистов уничтожение театра – это резкая перемена статуса и образа жизни, которую они переживали очень остро. Обученные дворовые люди, особенно артисты, привыкшие к относительно свободной и «красивой» жизни, были вырваны из своей прежней среды, и их насильно возвращали в среду крепостных служителей.

      Актрисам граф Шереметев повелел выдать приданого от 50 до 5 тыс. руб. Вскоре состоялось несколько свадеб. 12 мая 1800 г. граф отдал приказ: «Собственной моей канцелярии. Музыканту Петру Калмыкову позволяю на девушке Матрене Ковалевой жениться»[176]. 13 мая молодых

167

Отголоски XVIII века. Вып. XI. С. 115–116.

168

Там же. С. 237–238.

169

Станюкович В.К. Домашний крепостной театр… С. 71–72.

170

Отголоски XVIII века. Вып. XI. С. 217.

171

Станюкович В.К. Домашний крепостной театр… С. 46–50.

172

Станюкович В.К. Домашний крепостной театр… С. 48.

173

Отголоски XVIII века. Вып. XI. С. 297.

174

РГИА Ф. 1088. Оп. 3. Д. 217. Л. 7.

175

Отголоски XVIII века. Вып. XI. С. 46–47.

176

Там же. С. 290.