Капитан Магу. Горы любви и скорби. Вадим Полищук

которые где-то уже видел, но никак не мог вспомнить, где именно. И тут в словах оратора мелькнула фамилия Барти, в тот же момент Алекс стал центром всеобщего внимания. К нему приблизился здоровенный чернобородый себриец и на ломаном руоссийском спросил.

      – Ты был комендантом Олумоца?

      – Я, – не стал скрывать отставной капитан.

      Толпа с ревом подхватила его, и на землю он вернулся минут через пять. Затем еще долго его то ли душили, то ли пытались ему сломать ребра, по-иному эти объятия расценить было нельзя. Едва только Алекса отпустили и он получил возможность нормально дышать, как тот же чернобородый здоровяк так хлопнул его своей лапищей по спине, что едва не выбил из легких остатки задержавшегося в них воздуха.

      – Меня зовут Драган, я из Олумоца. Моя семья была там, на площади. Башибузуки успели зарезать мою жену и детей, но ты спас сестру и племянников. Я – твой должник.

      И таких должников у бывшего коменданта Олумоца набралось с полтора десятка. Большая часть себрийцев из этого отряда происходила из того же города, и почти у всех в тот день на площади оказался кто-либо из родственников. Теперь стало понятно, о какой форе говорил Гжешко. Оставалось только не наделать глупостей и не растерять авторитет у новых подчиненных.

      Когда изъявление благодарностей закончилось, к Алексу подошли Гжешко и Смирко.

      – Смирко будет твоим заместителем. Он хороший воин, он убил много османийцев, но в армии никогда не был. Ты должен научить его всему, что знаешь сам.

      Ладонь у главаря разбойничьей шайки, которую Алексу предстояло превратить в армейское подразделение, была сухой и твердой, взгляд холодный и расчетливый. Общее впечатление он производил скорее неблагоприятное – такой зарежет и глазом не моргнет. Но выбирать не приходилось.

      – Отставной капитан Алекс Ма… Алекс Барти.

      – Смирко.

      Оставалось прояснить еще один вопрос.

      – Сколько времени у меня есть на обучение?

      – Кто знает? – пожал плечами Гжешко. – Но я бы поторопился.

      С одной стороны, чем больше времени, тем лучше можно подготовить личный состав, но и затягивать с обучением тоже не стоило. Османийская империя могла оправиться от поражения.

      – Ладно, может, хоть оружие посмотрим?

      – Посмотрим, – согласился Гжешко.

      Алекс уверенно направился к привезшей их телеге.

      – Ты все-таки догадался!

      – Это было нетрудно.

      Со дна телеги извлекли четыре деревянных ящика. В них оказалось два десятка винтовок Трибоди-Тартини и около тысячи патронов. Винтовки не новые, потертое воронение, царапины на дереве, явно из трофеев, оставшихся от османийцев или подобранных в местах боев. Но все были смазаны, стволы в хорошем состоянии, и к работе затворов претензий не имелось, кто-то знающий успел привести их в порядок.

      – Хорошо, пойдут. А штыки где?

      – Зачем тебе штыки?

      – Мне ни к чему, мне винтовка не положена, а у солдата штык должен быть!

      – Ладно, – не стал спорить Гжешко, – будут тебе штыки.

      С