Убей, укради, предай. Фридрих Незнанский

американских кредиторов, представлял ее интересы на переговорах с российским правительством после дефолта в августе 1998 года. Был еще некролог, датированный 5 сентября: «Трагическая смерть… Похороны состоятся 11 сентября. Отпевание в 10.00 в храме Св. Михаила, Манхэттен…»

      Короче, никаких подробностей относительно убийства и цели последнего визита Апраксина в Москву.

      Около четырех часов дня из Вашингтона позвонил озабоченный Реддвей.

      — В аэропорт не приезжай, — без обычных продолжительных приветствий попросил он.

      — Почему?

      — Потому что… потому что кончается на «у». Я правильно сказал? — уточнил любитель русской экзотики.

      — Правильно, правильно. Так почему не приезжать?

      — Там будут люди из посольства, всякие формальности, все равно нормально поговорить не получится. Мы остановимся в гостинице «Москва», где-то в восемь утра будем на месте.

      — По какому времени?

      — По вашему, по аборигенскому.

      — Хм… В гостинице «Москва», говоришь? Решил обосноваться поближе к месту преступления? — поинтересовался Турецкий.

      — Какого преступления?

      — Очнись, Пит, Апраксина твоего где убили? В гостинице «Москва».

      — Убили?! Ты точно знаешь?! — вдруг возбудился Реддвей. — Значит, ваше ФСБ водит нас за нос! Ты даже не представляешь, как ты меня обрадовал! Убили! Завтра в восемь я тебя жду.

      — Жди, конечно, — озадаченно хмыкнул Турецкий, давая отбой.

      Черт, а на самом-то деле, откуда взялась версия убийства? Турецкий перебрал в памяти слова генерального и Меркулова: генеральный говорил об «обстоятельствах смерти», а Меркулов употребил слово «гибель», — может, автокатастрофа или самоубийство? Да, идиотизм какой-то. Неудобно получилось.

      6

11 сентября, 8.00

      Реддвей появился ровно в восемь в сопровождении свиты из пяти человек. Поздоровались очень сдержанно, из чего Турецкий сделал вывод, что Реддвей своему окружению не доверяет. Пока поднимались в лифте, он представил только одного из членов своей команды:

      — Джеффри Симпсон, мой заместитель.

      Симпсону было лет сорок. Немного сутулый, с залысинами, в аляповатых огромных очках, похож на ботаника, директора школы из американской комедии или затюканного жизнью, работой и семьей клерка из другой комедии. Следовательно, матерый шпион, заключил Турецкий. Умело сливается со средой.

      Ребята из посольства выпили по коктейлю, пожелали Реддвею успехов и быстренько откланялись. Симпсон демонстративно зевнул и тоже удалился в свой номер. Реддвей вывалил на кровать содержимое чемодана, выкопал сверток с чем-то отдаленно напоминающим надувной матрац и вручил Турецкому.

      — Презент.

      — Слушай, Пит… — осторожно начал Турецкий, — я тут подумал про Апраксина…

      Турецкий действительно весь вечер соображал, как быть с этим русско-американским трупом, и пришел к выводу, что лучше, пожалуй, будет признать