Тринадцатый стул. Михаил Учайкин

го агентства Игоря Котика приоткрылась, и в комнату важно вошел высокий импозантный мужчина.

      – Слушаю вас.

      Игорь внимательно разглядывал посетителя, пока тот направлялся к его столу, стоявшему в глубине небольшой комнаты. Не беден – костюм дорогой, не новый, но и не заношенный. Деньгами не швыряется, к вещам относится бережно. Немолодой – лицо хоть и ухоженное, но испещрено морщинами, заметная седина в темных волосах. Фигура хорошая – следит за собой. Походка уверенного в себе человека.

      – Понимаете… Ваше объявление я прочел во вчерашней газете.

      Игорь даже не стал спрашивать, в какой – он дал информацию во все рекламные издания города. Деньги были за благополучно завершенное прошлое дело, почему бы не потратиться?

      Торопить посетителя с рассказом его проблем он не стал, дождался, пока тот удобно расположился напротив него в удобном высоком кресле, на которое он заменил прежний стул под старину.

      – Я антиквар, Глеб Сергеевич Бухарин, торгую старинными вещами… У меня несколько магазинов.

      Игорь тихо заскулил про себя. И что ему так везет на продавцов стариной?

      До этого был букинист, теперь вот антиквар.

      – Каким антиквариатом вы торгуете? – заинтересовано спросил Игорь.

      – Мебель… Мебелью в основном, – проговорил Бухарин и подпер рукой подбородок, словно ожидал, что Игорь мог взять и разрешить его все проблемы разом. – У вас продается славянский шкаф? Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой, – процитировал он известный фильм про разведчиков.

      Игорь улыбнулся. Но тут же снова сделал серьезное лицо.

      – В одном из салонов на продажу был выставлен старинный обеденный гарнитур – стол и двенадцать стульев. Стулья изготовлены из массива бука с элементами резьбы. Цвет отделки – черный глянец. Ткань обивки черная с белым рисунком в виде цветов, материал – шенилл, – продолжил антиквар.

      Игорь кивал, показывая посетителю всем своим видом, что он не просто его внимательно слушал, но и понимал, о какой мебели тот говорит. Так оно и было, но кроме этого он еще вел видеозапись их разговора, о чем свидетельствовала табличка, стоявшая на столе, – «Ведется видео– и аудиозапись». И было это не дань моде, а исключительно работы ради. Он же не знал, что означает «шенилл», но потом, когда станет прослушивать запись поинтересуется каждым незнакомым словом, событием или явлением, о которых вскользь упомянет посетитель.

      – По иронии судьбы гарнитур был гамбсовский.

      – А под обивкой золото и бриллианты, – округлил глаза Игорь.

      – Видимо, кто-то так же решил, – кивнул Глеб Сергеевич. – Продавцы пришли сегодня утром на работу и обнаружили испорченную мебель. Позвонили мне. Я сразу сюда, к вам. Мне, как специально, на глаза вчера газета с объявлением о частном сыске попалась. Полицейских ждать можно долго, ведь из магазина ничего не пропало, даже искореженные стулья не вынесены.

      – Понятно, – покачал головой Игорь. В мебели что-то искали, а не просто так испортили стулья. А полицейских, действительно, можно ждать долго. – Гарнитур давно у хозяина выкупили?

      – Давно, – ответил антиквар. – Стол и стулья проходили предпродажную подготовку – подправили лак, почистили обивку, что-то заменили, что-то подновили. А это процесс не быстрый. Важно сохранить все в первозданном, то есть в старом виде. Ни одна вещь не выставляется на продажу сразу, – Бухарин предопределил вопрос Игоря. – У нас не комиссионка, а серьезный антикварный салон, заметим, не для бедных покупателей.

      – Сколько лет могло быть гарнитуру?

      – Ладно, открою вам секрет, – отозвался, вздохнув, антиквар. – В 1870 году, уже после смерти Петра Петровича Гамбса, внука основателя, и в связи с распространением дешевой фабричной мебели, имитировавшей изделия прославленной фирмы, наследники прекратили выпуск мебели под оригинальной маркой. Поэтому эта мебель не гамбсовская, а «под Гамбса», но это не принципиально. Мебель старая, хорошо сохранившаяся, антикварная. Ей не менее сотни лет, да и произведена она, заметим, заграницей. А это немаловажно сейчас для многих. Ведь мало кто знает, что знаменитая семья мебельщиков Гамбсов похоронена на Волковом лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге. Лишь могила основателя династии Генриха Даниеля Гамбса не сохранилась. Но это все лирика.

      – Гарнитур был застрахован? – спросил Игорь. А это уже не лирика.

      – Конечно, – кивнул антиквар. – В нашем деле без страховки никак нельзя. Но это не страховой случай. Мебель не сгорела, не утонула. Ее кто-то испортил. В этом можно обвинить и меня лично. Мебель можно восстановить, конечно, – снова Глеб Сергеевич опять предопределил вопрос Игоря, – но она сильно потеряет в цене.

      – Вот как? – удивился тот.

      – Так и есть, – вздохнул Бухарин. – Я, конечно, теперь буду настаивать, чтобы страховые компании включали вандализм в список страховых случаев.

      – Ну, поехали, – выдохнул Игорь, выключая компьютер и поднимаясь со своего кресла. Ему надо многое еще успеть сегодня сделать – навестить Андрея