С непонятным концом история Птицы, рассказанная им самим. Тарасик Петриченка

азанная им самим.

      Ты продолжай лететь… Лети – не бойся!

      Свобода – это тоже песня, впрочем…

      Кому её протягивать смешней,

      Чем птице, пойманной в авоську безрассудства?

      Лети на нож, «не бойся, мы с тобой»!

      Я, начитавшись Голубя в Сантьяго,

      Бесстыдно плакал в коридорах ТЮЗа

      И люди удивлялись надо мной.

      Как получилось так, что мой герой, любимый,

      Которого воспитывал я с детства,

      Оберегая ото всех и вся,

      Попал в такую смятую картинку,

      Где пьяной нотой движется Московский

      И ногти режутся зубами вместо ножниц?

      Как неудобно нарисован этот мир!

      Когда ты хочешь спрятаться от всех,

      В тебя стучат, звонят и письма пишут.

      Когда ты стонешь: «Помогите, люди…»,

      Хотя бы кто-то шею повернул…

      Как это началось?

      Вернёмся в детство: мальчик на подушке.

      Врачи – ублюдки вырезали ласку.

      Чтоб ты перевернулся, Доктор Спок!

      Мне Доктор Хайдер симпатичен больше:

      Он снова начал есть – и всё в порядке…

      Я начал есть, я рос и – мне тринадцать.

      Но не растёт усов… Досадный прыщик…

      И девочки, конечно к тем, кто вырос,

      С тобой танцуют, потому что весел…

      А я смеюсь, пою, играю в мячик,

      Стихи с гитарой сочиняю в ванной.

      Пью под мостом портвейн с каким-то Мишей,

      Курю – и в небо дымные драконы,

      Потом я возвращаю всё назад

      Горячей говно-красною струёю

      Из мальчукового нетроганного рта…

      Момент: возненавидел я портвейны,

      Драконы полетят со мной по жизни…

      Тогда же, помню, я мечтал о Насте.

      Мечтал, что с ней проснусь в одной кровати

      И буду трогать чудненькую грудь…

      …Я жрал, как все мальчишки этот мир.

      Писал, летал во сне и звал эмоций.

      Эмоции пришли – мои кошмары -

      И некуда от них мне было деться…

      В кассетнике играет Майкл Джексон,

      А ты боишься, просто так – БОИШЬСЯ…

      Как описать вам страх, раз не боялись?

      Ни двойки, ни отца, а мой – животный.

      Когда ты прячешься в норУ под одеяло,

      А даже там тебя не отпускает.

      И страшно, страшно, страшно, страшно, страшно…

      Решение сквозь переходный возраст –

      Задача там, где возраст длится годы…

      И я боялся и не знал, что делать,

      Не знал кого и клал на всякий случай

      Топор, украденный из шкафа в туалете,

      Под мятую кошмарами подушку…

      Сводили бы ребёнка к психиатру!..

      Но здесь ведь только Бог болезни лечит.

      О Боге люди редко размышляют –

      Тогда никто ничем помочь не смог мне.

      Ни бабка деревенская со свечкой,

      Меня лечившая руками в старой бочке,

      Ни то, что мы «валетом» спали с мамой:

      Она заснёт, а я боюсь и плачу…

      За перестройкой видеосалоны

      Припёрлись к нам…

      И я смотрел… Кошмары

      Немножко обрели своё лицо

      (Но тот – глобальный – никуда не делся).

      Мне не забыть, как после фильма «Челюсти»

      Боялся в море заходить.

      А жили мы на Юге…

      Как я боялся ванной после Фредди, «Нечто»…

      Перевернуться этим режиссёрам!

      Реж. Киндзадза мне симпатичен больше:

      Смотрю его сейчас – и всё в порядке…

      Но нет порядка там, где есть кошмары.

      Раз нет порядка, приводи себя в порядок.

      Тем более никто помочь не может…

      Тогда и начал я интуитивно

      Искать ключи, ходы, чтоб было легче.

      Придумывать слова, движенья, жесты

      Как защитить себя от этих страхов –

      Джек Николсон, где «Лучше не бывает».

      Но это – не комедия – тут страшно…

      Наш серый потолок и я в кровати

      Защитой повторяю заклинанья

      Из слов бессмысленных и мистикой разящих.

      Не ошибиться бы, где чёт, где нечет –

      Так, чтобы получилось: не обратно…

      На улице два раза левой шаркнуть,

      А правою – один, чтоб всё в порядке…

      По