Свиданий не будет. Фридрих Незнанский

у нас не север, а Москва. — Гордеев достал из кухонного шкафа большую проволочную вазу-финифть, наполненную конфетами. — Вот тебе вместо клюквы. Какие-то карамельки. Ирис, по-моему, тоже есть.

      — А помнишь, я тебе клюкву привозил? — продолжил Елисей.

      — Помню, конечно. И калину ты привозил, и морошку…

      — И еще привезу. — Елисей копался в конфетнице, выкладывая на стол некоторые приглянувшиеся ему конфеты. — Вот видишь! — вдруг воскликнул он. — Ты, наверное, и сюда давно не заглядывал. Молоко-то у тебя есть.

      В пальцах у Елисея был квадратный пакетик с надписью «Аэрофлот».

      — Хоть сухое, а все же…

      Гордеев был несколько растерян.

      — Верно, молоко. Но я не помню…

      — Летал, что ли, куда?

      — Да я немало летаю, но…

      — Небось не только по СНГ.

      — Да, — рассеянно проговорил Гордеев. — Недавно летал в Германию… Может, прихватил из самолетного обеда.

      — Как чувствовал, что мне понадобится. — Елисей вновь взялся за нож и продолжил свою обычную мелодию: — Вот, в Германию летаешь… Во Франции бывал, в Англии…

      — В Соединенных, понимаешь, Штатах… — поддержал тон Гордеев, но сделал это почти машинально, думая о другом.

      — А я дальше Череповца никуда не заезжал, — не принял подсказки Елисей. — Квартиры не нажил. Семьи нет. Здоровье никуда…

      — Лис, мы же давным-давно уговорились, что проблемы быта не обсуждаем. Только бытия. — Гордеев налил себе чаю, заваренного по способу, взбадривающему, если пил накануне водку или что другое крепкое. — Кому нравится кофе, кому — чай, и каждый пьет свое пиво.

      — И пива приличного я давным-давно не пил. — Елисей никогда не останавливался на полпути. — Как там в Германии с пивом?

      — Пустой вопрос, — не остался в долгу Гордеев. — Ты в чем-то сомневаешься?

      — Я не был в Германии, — повторил мысль Елисей и взялся за пакетик, найденный в вазе Гордеева.

      Надорвал его и приготовился высыпать содержимое в чашку.

      — Погоди! — вдруг резко сказал Гордеев. — Погоди! Дай его сюда!

      В его голосе было нечто такое, что Елисей послушно замер, а затем протянул ему пакетик.

      — Нет! — Гордеев даже убрал руки под столешницу. Потом вытащил левую и взял ею стоящее рядом с ним блюдце — ближе к левой, потому ее и протянул. — Положи на блюдце!

      Елисей, помедлив, и при этом очень осторожно проделал требуемое и только затем спросил:

      — А что произошло?

      Гордеев вздохнул:

      — Пока ничего.

      Он взял блюдце и, поднеся его к глазам, стал рассматривать пакетик. Потом он его даже понюхал.

      — Скажи серьезно, Елисей, без дураков, ты вправду любишь кофе с молоком?

      — Юра, если что-то происходит, то я даже не стану добавлять, что я больше люблю кофе со сливками. Но и с молоком люблю.

      — И этот пакетик ты видишь в первый раз?

      — Что ты имеешь в виду?!

      — Только