Свиданий не будет. Фридрих Незнанский

Альбертовна! — полушутливо воскликнул он, ибо по возрасту брюнетка была ему ровесницей, но выглядела сущей студенткой.

      — Юрий кактебятам! — в тон ответила большеглазая. — Куда торопишься?

      — Хочу взять баночку-другую джина с тоником и распить с тобой по старой дружбе.

      — Не против. Но недолго. Несу работы отца в галерею, — махнула она рукой в сторону Малой Грузинской.

      — Выставка?

      — Да, есть один проект — картины и графика художников, живущих в горячих точках — Грозный, Таджикистан, Приднестровье… Да где они не горячие?

      — А отец все там?

      — А куда он поедет? У него там мастерская, сад… Жизнь.

      — Понятно. — Гордеев взял джин-тоник и пакетик фисташек. — Может, зайдешь, я тут неподалеку живу, — пригласил Инару.

      — Зайду, посмотрю, как адвокаты живут, — пообещала она. — Когда-нибудь потом. Сейчас времени ну вот ни насколько!

      Гордеев был знаком с Инарой со студенческих времен. Она окончила Институт стран Азии и Африки при МГУ и знала, кажется, десяток экзотических и полуэкзотических, с точки зрения Гордеева, языков, не считая французского, немецкого и английского. Некогда познакомились они на спектакле университетского театра и с тех пор, встречаясь редко, тем не менее всякий раз испытывали какой-то сердечный подъем, доброе чувство.

      — Как жить, Юра? — вздохнула Инара и полезла за сигаретами. — Дни летят, только и вспоминается, как валюсь вечерами без сил на подушку.

      — Ну а работа-то хоть есть?

      — Работы сейчас хватает — времени слишком мало. Мало мне двадцати четырех часов в сутки — приходится от многих предложений отказываться…

      — Всех денег не заработаешь, — меланхолически заметил Гордеев.

      — А мне и не надо всех! Мне бы только из своей однокомнатной выбраться и родителей к себе забрать. Вот и все! Но впрочем, сегодняшние цены даже на маленькие квартирки ты знаешь…

      — Во всяком случае, я могу оказать тебе юридическую помощь, — грустно сказал Гордеев.

      — Окажи мне просто словесную помощь, скажи: ведь то, что я делаю, не просто суета?!

      — Ну, Инара, какая же суета, если у тебя и ребенок, и родители!

      — Правильно, да только мне кажется, что могла бы заниматься тем, что умею и люблю, без этого жуткого надрыва…

      — Но это время такое. Время перемен, как говорят китайцы.

      — Да, известный трюизм. Дело не совсем в этом. Все время — какие-то суррогаты. Что-то ненастоящее.

      — Но сама-то ты вон какая настоящая!

      — Юра, а тебе никогда не хотелось заняться более спокойными делами?…

      — Капусту, что ли, на даче сажать?

      — Нет, это дело полезное, а я говорю о душеполезных…

      — Ты знаешь, я не задумывался особенно. Да и не хочу задумываться. Надо что-то все время делать, по возможности — хорошее, ну вот как ты… А остальное — потомки разберутся. Кстати, если хочешь, и я маленькое хорошее дело сделаю — донесу твою папку.

      — Не