Осень прежнего мира. Константин Бояндин

сумеет рассказать. Тебя было приятно слушать.

      Всё смешалось в голове у художника.

      – Я… как-то не заметил, – ответил он сконфуженно. – Честное слово, я не знаю ни слова на вашем языке.

      – Трудно поверить, – возразил шантирец и произнёс несколько слов на неизвестном Ользану языке, обращаясь к сестре. Та кивнула и что-то сказала в ответ. Теперь наступила очередь Ользана уставиться на них, раскрыв глаза.

      – Не знаю, что и подумать, – заключил Бревин, подбрасывая в огонь толстую ветку. – Если бы я не знал тебя некоторое время, я решил бы, что ты притворяешься. Так ты действительно не понимаешь наш язык?.. Сейчас?..

      – Ни слова, – честно признался Ользан. – Сам не знаю, как это получилось.

      – В любом случае, было здорово, – заключила Коллаис. – Как много ты знаешь! Расскажешь что-нибудь ещё?

      – Завтра, – заключил её брат. – Мы все устали, и Олли – больше всех. Давайте отдыхать.

      Никто не стал возражать.

* * *

      – … То есть эти склепы – дело рук не людей? – удивился Бревин. – Интересно, сколько же им тогда на самом деле лет?

      – Кто знает, – ответил Ользан. – Несколько тысячелетий. Иногда меньше, иногда больше.

      – Что-то я не поняла, – вставила Коллаис. – То есть они попросту заняли чужие склепы? Куда же они дели… их прежних обитателей?

      – Выкинули, надо полагать, – пожал плечами Ользан. – Первые колонисты не всегда уважали чужие кладбища. Может быть, поэтому в старых склепах постоянно что-нибудь заводится…

      Они приближались к западному входу в Оннд. Прежний – так называемый старый – город был, разумеется, защищён неприступной каменной стеной. Теперь же, за границами расширившегося города, путь преграждали достаточно символические таможни. Кольцо дозорных башен практически не оставляло шансов тому, кто попытался бы прокрасться в город незамеченным.

      Когда Бревин показал контракт, а каждый из путников – свой медальон (у каждого жителя Федерации был отличительный знак, который можно было и купить, но за невероятно большую сумму), стражники пропустили их без дальнейших проволочек. Ользану показалось, что взгляды охранников были исполнены презрения.

      – Они нас не очень-то жалуют, – отметила Коллаис, чью спину взгляды стражи жгли особенно долго.

      – Я их тоже не очень-то жалую, – пренебрежительно отозвался её брат. – Разве ж это стража? Увальни, совершенно безрукие увальни. Вот муниципальная охрана – это, я вам скажу, охрана что надо. С ними обращаться стоит осторожно. А эти только и умеют, что блеск на свои железяки наводить.

      Бревин оставил сестру и Ользана в своих обширных апартаментах и отправился получать вознаграждение. По его словам, это должно было занять не более получаса, но, как выяснилось, удовольствие протянулось до конца дня. Коллаис заказала деликатесов – в честь успешно проведённого задания – и долго совещалась с хозяевами относительно обеда. Который им и пришлось съедать вдвоём. Остатки же она велела выбросить