Время – назад! (сборник). Алексей Калугин

и бесконечного ожидания конца. Конца очередного артобстрела, конца всей этой проклятущей войны или собственного конца.

      Пушка не расстреляла еще и половины обоймы, когда произошло то, что в соответствии с теорией вероятности, в которую безоговорочно верил Берковиц, случиться не могло.

      Еще один снаряд траггов упал в наш окоп, угодив на этот раз точно в его середину.

      Это был конец.

      Конец для нас всех.

      Конец, который почему-то не спешил наступить.

      Мы все трое замерли в оцепенении, глядя на черную железную болванку, торчащую из песка почти вертикально.

      Казалось, время остановилось.

      Мы, как три идиота, сидим и смотрим на снаряд, который должен нас убить, но по непонятной причине не делал этого. И только легкая, едва заметная струйка сизого дымка, поднимающаяся от черного цилиндрического тела, упавшего откуда-то с небес и зарывшегося в песок, с непреложной определенностью свидетельствует о том, что все происходит в обычном временном режиме.

      Динелли сдавленно зашипел, когда истлевшая до фильтра сигарета обожгла ему пальцы. Но даже после этого он не отшвырнул, как обычно, окурок в сторону, а плюнул на него и аккуратно положил на край ящика.

      Берковиц медленно провел языком по сухим губам.

      Я снова услышал грохот нашей пушки, продолжавшей все это время посылать снаряды в сторону врага.

      – Ну, и что нам делать с этим подарком? – едва слышным шепотом произнес Динелли.

      При этом взгляд его оставался прикованным к черному цилиндрическому предмету, который постороннему человеку, не знающему, что за угрозу он в себе таит, не внушил бы ни малейшего опасения.

      Очень осторожно, словно боялся, что малейшее сотрясение воздуха может стать причиной взрыва, я пожал плечами.

      Берковиц же отреагировал на слова Динелли совершенно неожиданным образом. Он порывисто вскочил на ноги и, крутанув головой, словно филин, посмотрел сначала на Динелли, затем на меня. На лице его сияла невообразимо счастливая улыбка. Я бы, наверное, мог так обрадоваться, только прочитав приказ о своей демобилизации.

      – Это подарок! – радостно сообщил нам Берковиц. – Вы что, забыли? Сегодня же Рождество!

      – Ты чокнулся, Берковиц? – с тоской посмотрел на идиотски-счастливое лицо солдата Динелли.

      – Вы сомневаетесь?..

      Берковиц метнулся к неразорвавшемуся снаряду и упал возле него на колени.

      Динелли испуганно отпрыгнул за орудийный лафет.

      Я тоже невольно подался было назад, но, упершись спиной в стенку окопа, замер на месте.

      – Остановись, Берковиц, – сдавленно прохрипел я. – Что ты делаешь?

      Берковиц как будто не услышал моих слов. Обхватив снаряд обеими руками, он попытался вытащить его из песка. После того как это ему не удалось, Берковиц принялся, как собака, руками рыть песок вокруг железной болванки. Энтузиазму его можно было только позавидовать. Если забыть о том, что от малейшего неловкого движения снаряд мог взорваться.

      Я