Время – назад! (сборник). Алексей Калугин

в нашем подразделении. Явственно ощущалось все возрастающее напряжение, которое временами, казалось, начинало звенеть, как туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Но при этом присутствовала и какая-то необычайная умиротворенность. Мелкие стычки и выяснения отношений неизбежны в любом коллективе, в особенности если люди на протяжении месяцев живут бок о бок друг с другом. Так вот у нас в роте за последние дни подобные явления сошли на нет. Все стали удивительно приветливы и, я бы даже сказал, предупредительны по отношению друг к другу. Не знаю, быть может, все мы в душе уже чувствовали, что истекают последние часы, отведенные нам для жизни. Но, как бы там ни было, вслух об этом никто даже не заикнулся. В ночь на первое марта мы сидели в окопах, облаченные в теплоизоляционные маскхалаты, которые должны были обмануть инфравизоры траггов. Как сейчас помню, слева от меня, прижавшись спиной к стенке окопа, сидел на корточках рядовой Стерцов, справа примостился капрал Монтекка. В небо то и дело взлетали разноцветные сигнальные ракеты, и отблески их плясали на складках отливающих серебром маскировочных халатов. Я тогда еще подумал, что эти огоньки наведут на нас траггов не хуже инфравизоров. Но вслух я этого не сказал, прекрасно понимая, что не один я такой умный. Докурив сигарету, Монтекка бросил окурок на землю, раздавил его каблуком и скосил хитрый взгляд на нас со Стерцовым.

      – Знаете, парни, что лично мне больше всего не нравится в нашем обмундировании? – спросил он, постучав согнутыми пальцами по бронекирасе, надетой под маскхалат.

      Стерцов поправил пластиковое забрало на шлеме и мрачно мыкнул:

      – Ну?

      – То, что под бронекирасу невозможно просунуть руку, чтобы грудь почесать! – радостно сообщил Монтекка и расхохотался над своей плоской шуткой.

      Мне было совсем не смешно, но, дабы не обидеть Монтекку, я криво усмехнулся. В клипсе, закрепленной на мочке левого уха, прозвучала команда ротного:

      – Приготовились!

      Я посмотрел на часы. Было ровно десять минут четвертого. Приподнявшись, я выглянул из окопа. Фобос уже закатился за горизонт, но прежде, чем отдать команду покинуть окоп, ротный все же дожидался назначенного времени.

      – Ну, парни, – Монтекка приложил обе руки к краям забрала своего шлема и очень аккуратно опустил его на лицо, – что передать богу, если я увижу его первым? – Это была дежурная шутка, которую Монтекка всякий раз выдавал перед боем.

      Четыре часа одиннадцать минут. Я провел рукой по затвору винтовки и погладил указательным пальцем спусковой крючок. Затем поправил на груди ремень закрепленной на спине ручной ракетной установки. Четыре часа двенадцать минут.

      – Вперед, – тихо и удивительно спокойно прозвучал в клипсе голос ротного.

      – Вперед, – одними губами повторил следом за ним Стерцов.

      – Вперед, так вперед, – усмехнулся Монтекка. – Хотя лично я…

      Не закончив, по обыкновению, фразу, он первым