Ребекка. Дафна Дюморье

меня вперед. Я очутилась в небольшой приемной или будуаре, где стояли диван, кресла и письменный стол, следом шла просторная спальня с двумя кроватями и широкими окнами, а за ней – ванная комната. Я сразу же подошла к окну и выглянула наружу. Внизу простирался розарий, а за розарием до самого леса поднимался крутой травянистый склон.

      – Значит, отсюда не видно море, – сказала я, оборачиваясь к миссис Дэнверс.

      – Из этого крыла не видно, – ответила она, – и не слышно. Даже не догадаешься, что море так близко… в этом крыле.

      Было что-то странное в том, как она это сказала, точно за ее словами что-то крылось, она так подчеркивала «это крыло, в этом крыле», будто хотела намекнуть, что покои, где мы находились, чем-то уступают всем прочим.

      – Жалко, – сказала я, – я люблю море.

      Она ничего не ответила, лишь продолжала пристально смотреть на меня, сложив руки на груди.

      – Как бы то ни было, это прелестная комната, я уверена, мне здесь будет удобно. Я поняла, что ее специально отремонтировали к нашему приезду.

      – Да, – сказала она.

      – А какая она была раньше? – спросила я.

      – Здесь были сиреневые обои и другие портьеры; мистер де Уинтер считал, что она немного мрачная. Ею редко пользовались, разве что помещали время от времени гостей. Но мистер де Уинтер специально распорядился в письме, чтобы для вас приготовили эту комнату.

      – Значит, раньше она не была спальней мистера де Уинтера? – сказала я.

      – Нет, мадам, он никогда не пользовался комнатами в этом крыле.

      – О, – сказала я, – он мне этого не говорил. – И, подойдя к туалетному столику, я принялась расчесывать волосы.

      Мои вещи уже были распакованы, и гребень и щетки лежали на подносе. Я была рада, что Максим подарил мне набор щеток, и они теперь разложены на туалетном столике. Они были новые, дорогие, я могла не стыдиться за них перед миссис Дэнверс.

      – Элис распаковала ваши чемоданы и будет вам прислуживать до приезда вашей горничной, – сказала миссис Дэнверс.

      Я снова улыбнулась ей и положила щетку на столик.

      – У меня нет горничной, – запинаясь, сказала я. – Я уверена, что Элис вполне мне подойдет.

      У нее появилось то же выражение, что во время нашей первой встречи, когда я так неловко уронила перчатки на пол.

      – Боюсь, это вас не устроит, разве временно, – сказала она, – принято, чтобы дама, занимающая ваше положение, имела личную горничную.

      Я покраснела и снова потянулась за щеткой. Я прекрасно поняла ядовитый намек, крывшийся в ее словах.

      – Если вы считаете это необходимым, может быть, вы возьмете на себя, – сказала я, избегая ее взгляда, – найти какую-нибудь молоденькую девушку, которая хочет пройти обучение.

      – Как вам будет угодно, – сказала она, – мое дело – исполнять.

      Наступило молчание. Я хотела бы, чтобы она ушла. Я не понимала, почему она продолжает стоять, сложа руки на черном платье и не сводя с меня глаз.

      – Вы,