Это не мое дело. Джеймс Хедли Чейз

мне комнате, я не мог поверить в это. И никто не смог бы объяснить мне почему… Я подошел к письменному столу и быстро осмотрел содержимое его ящиков. За исключением нескольких бутылочек с чернилами и пары карандашей, они были пусты. Все открытки и письма, время от времени получаемые Неттой, куда-то исчезли. Я попытался отыскать следы золы от сожженных писем, но их нигде не было. Все это казалось в высшей мере странным, и, сдвинув шляпу на затылок, я принялся старательно размышлять.

      Легкое царапанье по входной двери заставило меня подскочить на месте. Я прислушался. Царапанье возобновилось.

      – Пусти меня туда, дружок, – проговорил Жюль Коль. – Я тоже хочу посмотреть.

      Сделав гримасу, я на цыпочках прошел на кухню. Дверца газовой плиты была открыта, и перед ней лежала желтая диванная подушка, на которую, вероятно, Нетта положила голову. Мне больно было видеть это, и я прошел в спальню. Широкая постель навевала столько приятных воспоминаний, что я невольно присел на нее. Прошло порядочно времени, прежде чем я снова смог приступить к осмотру вещей. Теперь мое внимание привлекло трюмо, заставленное бутылочками и коробочками. Я открыл его ящик: он был наполнен тем, что так дорого женскому сердцу – кружевные платочки, шарфики, перчатки, разнообразные украшения. Указательным пальцем я пошевелил массу браслетов, колец и ожерелий, хранившихся в картонной коробке. Все это, конечно, были подделки, но я помнил, что у нее имелся бриллиантовый браслетик, составлявший гордость Нетты, а также брошь, отделанная изумрудами. Браслет был моим подарком, а брошь осталась на память о неизвестном типе, имени которого Нетта никогда мне не называла. Я пошарил по ящику, но украшений так и не обнаружил. Мне очень бы хотелось знать, не взяла ли их полиция, чтобы положить в надежное место. Потом я подошел к шкафу и открыл дверцу. На меня пахнуло запахом любимых духов Нетты – запахом лилии. Я был весьма удивлен, что там почти не оказалось одежды. В шкафу висели лишь одно платье и один костюм, тогда как наряды всегда были слабостью Нетты. Единственное уцелевшее платье имело цвет пламени. Она надела его в тот день, когда решила стать моей любовницей. Такой сентиментальный тип, как я, не мог этого забыть. Я снял платье с плечиков и неожиданно обнаружил, что оно слишком тяжелое. Проведя пальцем по материи, я обнаружил увесистый предмет – это оказался пистолет марки «люгер», висевший на крючке, подшитом к изнанке платья. Я сел на кровать, держа в одной руке платье, а в другой пистолет. Изумлению моему не было границ. Такую штуку я никак не ожидал обнаружить в квартире Нетты. Два характерных признака принадлежали этому оружию: тонкая черта вдоль дула и пометка на рукоятке, как будто там старались стереть выгравированное имя владельца. Запах пороха из ствола был хоть и слабым, но вполне определенным. Я положил пистолет на кровать и почесал голову, пытаясь сообразить, что бы это значило. Потом снова подошел к шкафу и выдвинул оба нижних ящика, которые были раньше заполнены чулками.

      Чулки были страстью Нетты. Тогда, два года назад, их было довольно трудно достать, но мне удавалось регулярно пополнять