Леонид Леонов: подельник эпохи. Захар Прилепин

вышел приказ о выпуске массового красноармейского издания, вещающего на 16 центральных губерний РСФСР.

      Туда и попал Леонов. Он и еще двое журналистов составили первую редакцию газеты. Как видно, у молодого красноармейца были все возможности для того, чтобы сделать самую замечательную журналистскую карьеру в Советской России.

      Главным редактором газеты, получившей оригинальное название «Красный воин», стал Сергей Лопашов, сын московского ресторанщика, коммунист, театровед и журналист – в общем, личность самая разносторонняя.

      Поначалу в газете не было ни пайка, ни денежного содержания, хотя все это предполагалось. Начали работать за так.

      Распорядок дня у Леонова был, мягко говоря, напряженный: с девяти утра до пяти вечера в редакции, с пяти до одиннадцати вечера – в слесарной мастерской, а потом до четырех утра рассказы писал на фанерке.

      Зарплату и паёк начали выдавать только к началу сентября, и то через раз, но есть твердое ощущение, что в то лето Леонов был по-настоящему счастлив: он почти уже нашел свою интонацию, свой голос, свою тропку. Большая литература была рядом – вот-вот и начнется. Сдувал чуб с глаз – у него тогда буйные волосы цвели – и выводил в полутьме своим, как Горький потом говорил, микробьим почерком волшебные словеса.

      А в восемь утра опять на работу.

      Две маленьких комнатки редакции располагались на первом этаже углового двухэтажного дома по Хрущевскому переулку, 14/1, возле Дома ученых. В соседней комнате работала, между прочим, редакция газеты «Печать революции», где в числе иных трудился Дмитрий Фурманов, тридцатилетний, красивый, уже приступивший к написанию повести «Красный десант».

      Фурманов часто заходил к соседям покурить-поговорить, рассказал как-то между прочим о том, что собирается писать «военно-исторический очерк» про Чапаева.

      С журналистской своей работой Леонов расправлялся весело. Те, кто Леонида знал в те дни, отмечали, что улыбка не сходила с лица его, и вообще он имел привычку во всем всегда находить «смешинку».

      Леонов, конечно же, под дурашливым видом своим скрывал очень многое; это была удобная маска – компанейство и веселие; даже сохранившаяся манера подписывать статьи то псевдонимом Лаптев, а то и просто Лапоть, тоже о многом говорит.

      Лучше всего, по сложившейся уже традиции, журналист Лаптев писал сатирические вещи, в них по-прежнему приметно некоторое злорадство.

      В среде красноармейцев, впрочем, имя Лаптева приобрело известность: рассказывают случаи, когда Леонова пропускали, скажем, во всевозможные государственные учреждения, едва он называл свой псевдоним. Он сам описал подобный казус в своей заметке «Мимоходом»: пришел Леонов на одну партийную конференцию, часовой его остановил. «Мандат есть?» – «Мандата нет, а вот удостоверение от редакции есть. Лаптев я… Вот на́ – читай!» – «Ну, ежели Лаптев – проходи…»

      Вскоре Леонов стал ответственным секретарем. Чтоб помочь толковому сотруднику, ему обеспечили бесплатный проезд