Паровоз для царя. Кир Булычев

в вернулся от ворот, обошел корабль вокруг, прикрываясь от дождя цветным пляжным зонтиком, позаимствованным у жены, постучал корабль по боку, надеясь на ответный сигнал, и, не дождавшись, отправился будить соседа Александра Грубина.

      – Саша, – сказал Удалов, толкнув пальцем форточку на первом этаже. Форточка отворилась. – Саша, вставай, к нам космический корабль во двор упал.

      – Рано еще, – послышался сонный голос Грубина. – Восьми нету.

      – Молчит, не откликается, – сказал Удалов. – Может, авария случилась?

      – А большой корабль? – спросил Грубин.

      – Нет, метра три… Системы «летающее блюдце»…

      – А опознавательные знаки есть?

      – Опознавательных знаков не видно.

      – Ты посторожи, я сейчас оденусь. Дождь на дворе?

      – Мерзкая погода. И надо же было ему именно сегодня упасть! У меня в девять совещание.

      Удалов вернулся к кораблю, отыскал люк, постучал в него.

      – Стемивурам зас? – спросили изнутри.

      – Это я, Удалов, – представился Корнелий Иванович. – Вы нарочно к нам приземлились или как?

      – Послити, маратакра, – сказал голос изнутри.

      – Открывай, открывай, я подожду, – ответил Удалов.

      Люк щелкнул, отворился.

      Внутри стоял, протирая заспанные глаза, неизвестный Удалову встрепанный космонавт в пижаме.

      Внешне он напоминал человека, если не считать чрезвычайно маленького, по пояс Удалову, роста, зеленоватой кожи и жестких волос, которые пучками росли на лбу и на кончике носа.

      – Прекграни вслука! – воскликнул космонавт, поглядев на небо, потом на Удалова и на строения, окружающие двор.

      – Погода как погода. Для этого времени года в наших широтах мы лучшего и не ждем.

      Космонавт поежился на ветру и произнес:

      – Струку, крапатака.

      – Оденься, – сказал Удалов. – Я подожду.

      Он заботливо прикрыл за ушедшим космонавтом люк, а сам зашел за бок корабля: там меньше хлестало дождем. Розовая краска с корабля облезла – видно, не первый день его носило по космическим далям.

      Пришел Грубин, накрытый армейской плащ-палаткой.

      – Этот? – спросил он, указывая на корабль.

      – Вот именно, – подтвердил Удалов.

      – Некрупный. А ты как, достучался?

      – Сейчас оденется, выйдет.

      – Он к нам с визитом или как?

      – Еще не выяснил. Погода ему наша не понравилась.

      – Кому такая понравится! Не Сочи.

      – Всегда я жду чего-нибудь интересного от прилета межзвездных гостей. Развития технологии, науки, искусств, – сказал Удалов. – Даже сердце замирает от перспектив.

      – Погоди, может, у него враждебные цели, – сказал Грубин.

      – Не похоже. Он в пижаме был, видно, проспал посадку.

      – А на каком языке говорит?

      – Язык пока непонятен. Ну ничего, расшифруем.

      Расшифровывать язык не пришлось. Люк заскрипел, отворился, на землю соскочил космонавт, на этот раз в прозрачном плаще и такой же шляпе.

      – Ну что ж, – проговорил Удалов. – Только учтите, что у меня в девять начинается совещание.

      Космонавт вытащил из кармана черную коробочку с дырками, затянутыми сеточкой. Включил нажатием кнопки.

      – Переводчик у тебя такой, что ли? – догадался Грубин.

      Черная коробочка сразу произнесла:

      – Вокрочитук па ла-там-пракава?

      – Воста, – сказал космонавт, и коробочка повторила:

      – Правильно.

      С этого момента общение между космонавтом и людьми упростилось. Да и догадка Удалова оказалась правильной: космонавт принадлежал к развитой и продвинутой цивилизации.

      Общаться с таким представляло большой интерес.

      – Что за планета? – спросил космонавт.

      Ему было холодно, он переступал с ножки на ножку, и потому Грубин предложил:

      – Зайдемте ко мне, поговорим в тепле. Ну что за беседа на такой погоде.

      – Если, конечно, не спешите, – добавил Удалов.

      Космонавт махнул ручкой, что означало: куда уж спешить, и они пошли через двор к Грубину.

      Космонавт вел себя прилично, вытер ноги, правда, по причине малых размеров на стул его пришлось подсадить.

      – Планета наша называется Землей, – начал, когда все устроились, Удалов. – Завтракать будете?

      – Нет, спасибо, – отказался космонавт. – Это в каком секторе?

      – Сами понимаете, – объяснил Удалов, – у вас свой счет на сектора, у нас – свой.