Выбирая тебя. Кэтрин Флит

достался мне вместе с домом. Я нашел его в сарае для инструментов.

      Я резко затормозила.

      – Ты здесь живешь?

      Он тоже остановился, кутаясь в плед, и озадаченно склонил голову набок.

      – Не совсем. Я живу на Окракоке. Вот только никто не предупреждал меня, что здесь будет так чертовски холодно.

      Мой разум пытался осознать его слова. Этот самоуверенный и высокомерный незнакомец, который сравнил меня с лошадью, был моим соседом. Неважно, где именно находился его дом: Окракок был таким маленьким островком, что всем приходилось жить близко друг к другу.

      Я заставила себя выйти из оцепенения, потому что больше нельзя было терять здесь время.

      – Можешь стоять здесь и рассуждать о погоде, сколько влезет, но мне нужно успеть на паром. Если ты идешь со мной, то пошевеливайся.

      Судя по всему, мой резкий тон ничуть его не задел.

      – А ты всегда вот так людьми командуешь?

      – Не знаю. Обычно я не тусуюсь с теми, кому хватает ума устраивать ночные заплывы на каяке.

      – Ауч. Да ты за словом в карман не лезешь, милая.

      – Милая? Серьезно? – я изобразила театральное возмущение. Здесь, в Каролине, обычно говорили «сладкая» или «дорогуша», но из уст Уайта это прозвучало странно и непривычно. – И что, техасские девушки на это ведутся?

      Он ухмыльнулся, словно акула в аквариуме, полном рыбы.

      – Еще никто не жаловался.

      – Что ж, похоже, у тебя дела идут просто отлично, но на будущее… – я снова начала идти. – Я тебе не «милая».

      – Хорошо, я это запомню… на будущее.

      Краем глаза я заметила, как он усмехнулся мне в спину. Он смеялся надо мной. Я подняла подбородок повыше и продолжила идти вперед.

      – Итак, Мер, что ты вообще тут забыла? Встречалась с кем-то?

      – Нет, – я ускорила шаг. – С чего ты взял?

      – Не знаю. Может, потому, что ты сидела на пледе посреди ночного пляжа и играла на губной гармошке. Довольно романтичная картина.

      Мое сердце забилось быстрее. Никто не должен был знать о нас с Беном, особенно наши родители.

      – Не обижайся, но это не твое дело.

      – Ауч. Да ты та еще колючка.

      Мы прошли по тропинке между дюнами и вышли к дороге.

      – Нет, я просто не люблю болтать о своих личных делах, и у меня есть на это полное право.

      Я остановилась возле своего скутера, в ожидании очередного остроумного замечания, но, когда я оглянулась, Уайт молча смотрел на меня глазами, полными ужаса.

      – Что не так? – Я убрала рюкзак и фонарь в багажный отсек под сиденьем. – Ты никогда не ездил на мотоцикле?

      – Милая… в смысле, Мер, это не мотоцикл. Это велосипед с колесом для хомячка вместо двигателя. И я не боюсь ездить на мотоцикле. Я боюсь сидеть сзади, доверив свою жизнь кому-то другому, даже если этот «кто-то» очень симпатичный.

      Я натянула шлем и забралась на скутер.

      – Во-первых, внешность девушки никак не влияет на ее способность управлять транспортом, – сказала я, заведя мотор. – Во-вторых, я не дам тебе