Женщины Цезаря. Колин Маккалоу

Сейчас же, – спокойно повторила мать.

      Он знал ее. Поэтому отложил палочку. Мать не вызывала у него смертельного ужаса, но навлекать на себя ее неудовольствие он не хотел. Один ее зов еще можно было проигнорировать, но повторный означал, что она ждет немедленного повиновения. Поднявшись, он подошел к окну, где стояла Сервилия. Ставни были широко открыты. Рим задыхался от ранней, не по сезону, жары.

      Хотя Сервилия была невысокого роста, а Брут в последнее время стал быстро расти, он все еще был не намного выше ее. Мать цепко взяла его за подбородок и принялась пристально рассматривать красные прыщи, вызревающие у него вокруг рта. Потом смахнула черные кудри со лба: и тут тоже!

      – Тебе надо подстричься! – сказала она и так дернула за локон, падающий на глаза, что у мальчика выступили слезы.

      – Мама, короткие волосы – это неинтеллектуально, – возразил он.

      – Короткие волосы – это практично. Они не закрывают лицо и не раздражают кожу. О Брут, как с тобой трудно!

      – Если ты хотела сына-воина с короткой стрижкой, мама, то вместо двух девочек родила бы от Силана больше мальчиков.

      – Один сын нам по средствам. На двоих понадобилось бы куда больше денег. Кроме того, если бы я родила Силану сына, ты не был бы его наследником. Тебе осталось бы только состояние отца.

      Сервилия прошла к столу, за которым работал Брут, и принялась нетерпеливо перебирать разные свитки.

      – Посмотри на этот беспорядок! Неудивительно, что ты сутулишься. Тебе надо ходить на Марсово поле с Кассием и другими мальчиками из твоей школы, а не тратить время в пустых попытках изложить всего Фукидида на листе бумаги.

      – Но я пишу лучшие эпитомы во всем Риме, – похвастался Брут.

      Сервилия с иронией посмотрела на сына:

      – Фукидид был довольно лаконичен, но все же ему понадобилось написать несколько книг, чтобы изложить всю историю конфликта между Афинами и Спартой. Какой прок в том, что ты ломаешь его прекрасный греческий язык, чтобы ленивые римляне могли прочесть твое изложение, а потом поздравлять себя с тем, что знают о Пелопоннесской войне все?

      – Литература становится слишком пространной, – упорствовал Брут. – Человек не может охватить ее всю, не прибегая к конспектам.

      – Твоя кожа делается все хуже и хуже, – произнесла Сервилия, возвращаясь к теме, которая ее действительно волновала.

      – Это свойственно всем мальчикам моего возраста.

      – Но это не входит в мои планы относительно тебя.

      – Да помогут боги всем и всему, что не входит в твои планы относительно меня! – воскликнул он, охваченный внезапным порывом раздражения.

      – Одевайся, мы выходим, – только и проговорила Сервилия, покидая комнату сына.

      Когда Брут появился в атрии просторного дома Силана, на нем была детская тога с пурпурной каймой. Официально он станет мужчиной лишь в декабре, в день праздника Ювенты, богини юности. Мать уже поджидала его. Когда Брут приблизился к ней, она в очередной раз критически его оглядела.

      Да, определенно он сутулится. А каким милым ребенком он был еще в прошлом январе, когда Сервилия заказала его бюст у Антенора, лучшего скульптора-портретиста во всей Италии… Но сейчас половое созревание стало проявляться слишком агрессивно, и очарование детства