У.е. Откровенный роман. Эдуард Тополь

в алькове – двуспальную кровать, покрытую розовым покрывалом, в пенале кухни – идеальный порядок, все белое – холодильник, плита, кофейник; а по другую сторону комнаты – трельяж и косметический столик. И на стене несколько огромных фотографий хозяйки – не эротических, а из каких-то дорогих женских журналов типа «Элит» или «Космополитэн». И на этих фото Полина была просто отпад – юная фея с картин Боттичелли…

      Но я не стал рассматривать эти фото, а уверенно подошел к трельяжу, открыл косметический столик и тут же увидел то, что мне нужно – два паспорта, внутренний и зарубежный. Под ними лежал фирменный конверт «Эр Франс». Я взял оба паспорта и конверт.

      – Не смейте! – бросилась ко мне Полина.

      – Спокойно! Я из ФСБ. За сопротивление властям есть статья, ты знаешь? – Я открыл ее паспорт, пролистал. – Так, паспорт из Нижнего Новгорода, а московская регистрация кончилась три месяца назад. Ты тут живешь нелегально… – Я открыл конверт «Эр Франс», там был билет в Париж на послезавтра. – И ни в какой Париж ты не полетишь, мы тебе выезд за рубеж вообще закроем. – Я достал свой мобильник, набрал на нем какой-то номер и сказал в мертвую трубку: – Валерий Иванович, добрый день, это Чернобыльский. Пожалуйста, запишите для шереметьевской таможни: Суховей Полина Степановна…

      – Не нужно, – устало сказала Полина. – Хрен с тобой, я поеду.

      Я посмотрел на часы. Сколько отсюда до Склифосовского? По моим подсчетам, «мерседес» Кожлаева уже должен подъезжать к Малой Бронной. Но чтобы не стоять с Полиной на улице, я все-таки набрал номер Рыжего. И услышал:

      – Чернобыльский, можешь расслабиться, он умер.

      Я оторопел:

      – Как умер?

      – Ну, как умирают? – насмешливо произнес голос Рыжего, мне показалось, что я даже вижу его усмешку. – За родину, наверное… Короче, оставь себе аванс и отдыхай. Пока.

      И он дал отбой.

      Они пришли вечером – начальник ЖЭКа и какая-то дама лет тридцати, маленькая и черноглазая, как японка, но в дорогой шубке из темной норки и в черных сапожках из тонкой кожи, плотно облегавших ее кегельные ножки.

      – Вы видите? – сказал ей начальник ЖЭКа. – Вода прошла отсюда по стволу электрического коллектора. Залила весь пол и стены – вот, обои еще сырые и паркет разбух. И просочилась вниз, там весь потолок посыпался…

      – Хорошо, – сказала ему женщина. – Вы составили смету? – И повернулась ко мне: – Сколько, вы думаете, я вам должна?

      Я понял, что это хозяйка верхней квартиры, и промычал:

      – Ну, я не знаю… Нужно посчитать… – И посмотрел на начальника ЖЭКа, который делал мне большие глаза, явно предлагая слупить с этой дамы раза в три больше, чем стоил бы ремонт, и поделиться с ним наваром.

      Но что-то в темных глазах этой дамы говорило мне, что лупить с нее не надо, нельзя.

      – Не знаю… – повторил я.

      – Приезжайте завтра, мы все подсчитаем, – тут же сказал ей начальник ЖЭКа.

      – Завтра я не могу, – ответила ему дама. – У меня муж в больнице, я и сегодня заехала только на две минуты. Послушайте, – вдруг обратилась она ко мне, – вы пенсионер? Полковник ФСБ?

      – Подполковник, –