Выстрел в чепчик. Людмила Милевская

напомни, если забуду ей позвонить. Эти россказни про убийства, конечно, глупость, но лучше держать руку на пульсе. Для нашего же спокойствия.

      В этот момент я увидела кондитерский магазин и закричала:

      – Маруся, останови! Куплю Саньке торт!

      – Правильно, – сказала Маруся. – А я прямо вся куплю Саньке шоколадку.

      – О, как ты добра!

      В кондитерском Маруся сразу же встретила старую знакомую, с которой когда-то работала в своем буфете.

      Встретила и тут же бросилась делиться новостями, их изрядно скопилось за те пять лет, что приятельницы не виделись. Я поняла, что это надолго, и приуныла, но не решилась их тревожить (знакомая, к несчастью, стояла за прилавком).

      Каким-то чудом я успела купить торт раньше, чем Маруся обнаружила, что продавщица и знакомая – одно лицо. По этой причине я топталась рядом с Марусей, нетерпеливо перекладывая торт из одной руки в другую. Видимо, Марусе это действовало на нервы, потому что она дала мне ключ от «жигуленка» и раздраженно приказала:

      – Чем приплясывать тут, старушка, лучше пойди положи в багажник продукты.

      И я пошла.

      И тут же у входа в магазин нос к носу столкнулась с Тамарой.

      – Мама, – радостно закричала Тамара, – как удачно я тебя встретила. Какими здесь судьбами?

      – Мы с Марусей делали покупки, – ответила я. – Маруся осталась трепаться с приятельницей, а я иду к ее машине.

      Радость из Тамары мгновенно улетучилась.

      – Как неудачно, Мама, я вас встретила, – хмурясь, сказала она. – Хорошо, что ты меня предупредила, сейчас бы налетела на эту корову. Теперь я совсем туда не пойду, хотела купить кекс Дане.

      – Да хватит вам дуться друг на друга, – сказала я, имея в виду их ссору, – уже не дети.

      – Вот именно, что не дети, – буркнула Тамара, – поехали, Мама, со мной, я сегодня без охраны и сама за рулем. – Она кивнула на свой, стоящий рядом с Марусиным «жигуленком», «Мерседес».

      Я понимала, что увести меня из-под носа Маруси для Тамары дело чести, и в, общем-то, не была против, да и Маруся повела себя беспардонно (так долго трепаться – преступление), но, с другой стороны, у нее горе.

      – У Маруси горе, – скорбно качая головой, сообщила я.

      – Да ты что! – смягчаясь, воскликнула Тамара. – Умер кто-то?

      – Да нет, ее Ваня ушел.

      Тамара удовлетворенно рассмеялась:

      – Нашла горе. С таким горем она родилась, с ним же и умрет.

      – Ну-у, – замялась я, понимая, что отчасти Тамара права, – все же жалко ее.

      – Мама, ты невозможная, нашла кого жалеть! Ты чем заниматься сейчас собираешься?

      – Сяду в «жигуленок» Маруси и буду ее ждать. Должен же нас с тортом кто-то отвезти домой, не телепаться же в метро.

      – С ума сошла? – ужаснулась Тамара. – Маруся умеет трепаться часами, а ты будешь ее ждать? Твой торт плесенью покроется. Поехали, я отвезу тебя.

      Кстати, у меня есть новость.

      С этими словами Тамара схватила меня за руку и, не принимая возражений, потащила к своему «Мерседесу».